И если честно и издалека, то на моей памяти к деду впервые после его отставки, кто-то из его знакомых приезжает, да к тому же не один. Ведь из клановых органов, дед ушел со скандалом, громко хлопнул дверью.

Такая вот история…

* * *

До деда я добрался точно в срок, по дороге лишь заскочил домой проведать своих и пулей полетел к старику.

Что можно было сказать про дом деда с бабкой. Хотя не дом, больше это походило на большую усадьбу. Двухэтажный коттедж, с небольшим бассейном. Далее шла парочка хозяйственных построек, что только дед не хранил там. После баня, а также небольшая оружейная. Дед не хотел, чтобы она была в доме, слишком много оружия скопилось. И соорудил ее отдельно. Сам дед являлся заядлым коллекционером оружия, как огнестрельного, так и холодного.

А вот дальше… шел небольшой полигон! Да, да! Именно полигон, где чаще всего мы и «бодались» со стариком, под неодобрительные выкрики моей бабули. На постройке самого полигона настоял сам дед, при строительстве своей двухэтажной «хибары». Но могу признать, что был он не особо большим, метров сто пятьдесят в длину и метров сто в ширину. По военным меркам небольшим.

Перед самим полигоном в метрах пятидесяти, шла крытая тренировочная площадка с тренажерным залом. Дед сам его смастерил, рукастый он у меня, не то что я. А далее шла территория, которая принадлежала самой бабуле, пару небольших теплиц, и один огородик, за самим огородом было посажено огромное количество цветов, где та и находилась чаще всего, пока мы с дедом лупцевали друг, друга. Да и сама бабуля проработала флористом лет двадцать. Потому и можно понять такую тягу к земле и цветам.

— Явился, не запылился, ретивый наш, — поприветствовал меня с порога дед, опираясь на дверь летней веранды.

— Вам бы лицо попроще, Иннокентий Полладович, а то люди соберутся! — поддел я его сразу.

— Не умничай, а то ноги повыдергаю!

— А поспорим, что не выдергаешь? — откликнулся я.

Передо мной предстал высокий, моложавый, подтянутый, спортивный мужчина. Это для меня он дед, а с виду так и не скажешь что человеку семьдесят лет. Он всегда выглядел моложе своего возраста. Гораздо моложе. Коротко стриженные темные волосы с сединою на висках, аккуратно постриженная бородка, да и лицо хоть и было испещренное морщинами, но совсем не тянуло на лицо пожилого полковника. Густые брови, широкий ястребиный нос, и что самое главное, выразительный и цепкий взгляд.

И вся та же наглая, не сползающая с лица ухмылка. Она меня сильно раздражала, всегда, и периодически от неё, меня бросало в дрожь. Особенно в спарринге.

— Ладно, прости, дед! Мое почтение, Иннокентий Полладович, — весело отозвался я.

— М-да, — оглядел меня старик с ног до головы. — Заставь дурака богу молится, тот и лоб расшибет, и сам убьётся ненароком, ты чего одет как бродяжка какой-то? — спокойно начал дед. — Я тебя как просил одеться? А ты что напялил?

«Млять, точно. Всё, сушим весла товарищи, приплыли, — вспомнил я просьбу старика».

— Извини, дед, запамятовал совсем, из головы вылетело — пробормотал я. — Мой косяк, а что серьезные люди приедут? — решил быстренько съехать с темы.

А чего? Со стариком особо и не дерзнешь, когда сам виноват. Вмиг по зубам получишь. Это, правда, раньше было, сейчас уже не так.

— Ладно, — старик обреченно махнул рукой. — Не родовитые, но уважаемые. Мною! Но гостям скажем, что ты у нас малость пришибленный и что тебя в детстве роняли, думаю, поймут.

— Вот спасибо, — скривился я.

— Давай поздоровайся с бабкой, переодевайся, и ко мне мухой. Я пока разомнусь. Ты знаешь ведь что делать? — ехидно мне ухмыльнулся старик.

Прошествовав мимо меня, словно император Поднебесной.

— Утяжелители? — закатывая глаза вздохнул я. — Ты же знаешь, это бестолку. А от слишком тяжелых грузов смысла нет!

— Они родимые. И не умничай мне тут. Сказал, надо! Значит, надо! — весело хохотнул старик, важно отходя от меня.

— Привет бабуль, — крикнул я в сторону теплиц.

Откуда резко выглянула, серьезное лицо моей бабушки, а после сменяющееся на умилительное.

Белова Раисы Николаевна, которая также выглядела весьма моложаво для своих лет, как и дед! Чую секрет! Чувствую, что бабуля там не только огурчики да помидорчики выращивает, но и пару деревьев с яблочками молодильными.

«Ох уж и старики, ох и затейники! — посмеялся я про себя».

— Ой, Палаша, — спохватилась та, степенно направляясь ко мне словно ледокол, рассекая цветы, довольно улыбаясь.

— Не тронь его, старая! — донесся рык деда с площадки.

Тот уже оккупировал парочку гантелей и принялся за дело.

— Потом наобнимаетесь, сто лет его как-будто не видела, сейчас тренировка у него будет. Делу время, потехе час!

— Ты чего, пенек старый, белены объелся? Указывать мне тут будешь? — взъярилась бабуля. — Ты много не умничай! А то сам гостям готовить будешь. Знавала я этого гостя! Ирод проклятущий!

На что дед притих, изображая из себя не пенек, но бревно как минимум.

— Да ладно, бабуль, все нормально, сам виноват, — решил я вмешаться.

Признаю, что эго мое довольно заурчало от подобного поведения и защиты бабули.

— Хорошо, родной! — тепло сказала мне она, и вернулась обратно к своей работе.

К деду я уже прибыл полностью готовым, два груза на ногах, и такое же количество на руках, камуфлированные штаны и в тон им майка, и легкие летние берцы.

— Ну что, ретивый наш, все как всегда, — стал наставлять меня дед, находясь в своей стихии. — Полчаса медитации, после легкая разминка, и приступим-с.

— Знаю, знаю!

— А потом я за прошлую неделю отыграюсь, хотя бы попытаюсь, — ехидно скривил губы полковник, и воодушевленно потер в ладони.

Я лишь хитро усмехнулся, но заметив мое выражение лица, дед продолжил:

— И без энергии, Палаша, без энергии, больно ты шустрый стал. А то у старика совсем шансов не останется, — с толикой небольшого смущения закряхтел тот.

— Эээээ, дед, не честно, у меня же во… — я постучал по утяжелителям костяшками пальцев, — … сам же говор…

— Не экай мне тут. Говорил, а теперь запрещаю. Да и грузы эти тебе, что мертвому припарка. Тебе они ничто, а мне моральное удовлетворение, — рыкнул старик, с которого мигом улетучилось былое смущение.

«Переигрываешь старый пердун, — я мысленно улыбнулся».

— Да и бес с тобой, и так отделаю, — еле слышно прошептал я.

— Что ты там промычал!? — рык старика.

— Говорю хана тебе, дед, суши весла, бить буду, — поддел в очередной раз я его.

— Сам напросился! — рявкнул он, ухмыляясь.