стали бы всего лишь злыми волнами, что разбиваются о камни, не в силах сдвинуть их с места.

Потому не стала спорить, просто ушла в свою опочивальню. На лестнице встретила Розетту и попросила ее отправить сынишку, рыжеволосого сорванца Тома, за моей троюродной тетушкой по маминой линии, Джанет. Пришла пора претворить в жизнь план, оставляемый напоследок. На самый крайний случай.

Тот самый, что как раз настал.

В дверь поскреблись. Распахнув ее, увидела тетку, высокую красавицу, жгучую брюнетку, всего на несколько лет старше меня. Она недавно овдовела, похоронив мужа, которого ей навязала семья. Он был намного старше и владел сетью лучших в городе кондитерских с игривым названием «Вкусняшка». Джанет унаследовала бизнес и, несмотря на молодость, управляла им своей изящной, но сильной рукой, сумев отбиться от опеки набежавшей со всех сторон родни, почуявшей выгоду.

Тетка как никто знала, что это такое - выйти замуж не по любви. Поэтому горела желанием мне помочь. Ведь мы обе понимали - братья не успокоятся, пока я не произнесу заветные слова перед алтарем. Что со мной будет потом, им совершенно все равно.

А причина проста: в завещании нашего отца было четко и категорично обозначено, что свое наследство Руфус и Ральф получат лишь после того, как их сестра станет замужней леди. И точка! Хотя скорее уж жирная черная клякса – на моей жизни.

- Что стряслось? – спросила подруга, проскользнув в комнату. – Алина, говори, – с тревогой вгляделась в мое лицо. – Ты белая, как сахарная пудра!

- Они дали мне один день, - ответила едва слышно. – Генерал и Подпевала. Один день, чтобы самой выбрать мужа. Или выдадут за кого попало.

- Мерзавцы! – прошипела Джанет, стягивая шелковые перчатки. – Аленький, не переживай, мы найдем выход, - она обняла меня, крепко прижав к себе.

Мой нос предательски зашмыгал. Аленький цветочек – так мама называла. Как же ее не хватает, особенно сейчас! Уж она-то не дала бы спуску братьям, не позволила им так со мной поступать.

Мама вышла замуж за отца Руфуса и Ральфа, вдовца с двумя маленькими детьми, совсем юной. Вырастила этих остолопов как своих сыновей, родила меня. Травница по призванию – это передается у нас по женской линии – всю жизнь помогала страждущим. Но муж был против. Свято уверенный в том, что место женщины дома, он запрещал ей лЕкарство, «ибо не подобает леди вести себя как простолюдинке».

Мама очень любила его, старалась быть хорошей женой. Закрыла лавку, в которой продавала снадобья. Но кто может представить, каково это – отвернуться от больного ребенка, когда знаешь, что в твоих силах помочь? Отказаться спасти умирающего? Помешать человеку стать инвалидом, сделать так, чтобы целый выводок детишек не остался без матери, которую одолела хворь?

Против призвания идти нельзя, оно даровано свыше – она любила это повторять, когда втихую учила травничеству меня. Цена за это оказалась высока. Родители начали ссориться. Сильно. Отец даже несколько раз демонстративно уходил из дома. Потом они мирились. Мама обещала больше никого не лечить. Но рано или поздно срывалась, и все повторялось по накатанной.

А потом она умерла. Я уверена – не своей смертью. И намерена выяснить, кто отнял у меня родителей. Ведь следом за мамой, через несколько лет угас и отец, который, несмотря на свою напускную строгость, ее без памяти любил.

И тогда всплыло его ужасное завещание, категоричное, как и он сам. Даже из могилы лорд Марджерит-Сэйнт стальной рукой руководил своей семьей, указывая, как кому жить. Выбора, конечно же, не предоставлялось.

- Ну, что будем делать? – спросила Джанет, сев на кровать. – Что ты решила, солнце?

- У нас три варианта, - расположившись рядом, я опустила на покрывало безобидно голубую папку.

В таких девицы обычно хранят корявенькие акварели. У меня же там лежали портреты женихов, выполненные на плотной белой бумаге. На обратной ее стороне имелось тщательное досье, включающее имя, титул, финансовое положение и прочее, что могло характеризовать молодого человека как выгодного жениха - с точки зрения братьев, которые мне эти рисунки и принесли.

- Первый вариант: я сбегаю, - огласила начало списка.

Мы с теткой переглянулись и дружно вздохнули – подобная романтичная эскапада возможна лишь в книгах. Да и куда бежать с пустым кошельком? Меня содержат братья, на руки получаю мизер, чтобы хватало на ленты и прочие милые женскому сердцу безделушки. Есть, конечно, серебро в доме – столовые приборы, подсвечники, шкатулки и статуэтки. Но стоит такое принести в ломбард, как тут же схватит полиция.

Я скопила немного из карманных денег, но это не поможет. Без хороших рекомендательных писем и гувернанткой не возьмут. А без лицензии мне даже травницей не стать, хотя все знаю и умею. Поймают на незаконном лЕкарстве – в тюрьму отправят мигом.

Но до всего этого и не дойдет, самую хитрую и шуструю беглянку за пару дней отыщут маги-ищейки. И тогда беда – отправят как пропащую девицу в монастырь, а там хуже, чем в темнице. Наш мир устроен так, чтобы приличные юные леди не сбегали из-под венца и беспрекословно слушались батюшек и старших родственников, не помышляя о свободе.

- Второй вариант: выбираю кого-то из них, - я открыла папку и разложила по кровати претендентов на то, чтобы сделать меня несчастной.

- Так-так, - Джанет быстренько изъяла треть портретов. – Этих долой, из них мужья получатся еще хуже моего благоверного, гори он в аду.

Она отложила «забракованных для брака» в сторонку и принялась рассматривать других. - Этот и этот обручились недавно, - стопка на выброс пополнилась. – Вот эти трое негодные совсем, игроки и пьяницы. А тут у нас голодранцы да пройдохи, промотают твое приданое и ищи-свищи их потом в чистом поле.

Стопочка «негодников» быстро пополнилась. Скоро в нее перекочевала большая часть женихов. Длинные красивые пальчики Джанет были безжалостны.

Глава 3 Последний вариант

- А вот теперь можно выбирать, - подруга оглядела оставшихся.

Целых шестеро. Не густо.

- Ты общалась с ними?

- Да, - я кивнула обреченно. – Этот зануда жуткий, - ткнула пальцем в щекастого, - рассказывал о том, что когда поженимся, мне надо будет выучить, где что должно лежать и ни в коем случае не менять местами вещи в его доме.

- Сочувствую его слугам.

- Брюнет, - перешла к следующему, - заявил сразу,