Он поддался наваждению и пялился, как последний дурак, на незнакомку. А каково было ей? Ян прекрасно знал, что выглядит далеко не безобидно. Так что для той девушки утро тоже не задалось: перед ней в безлюдном парке остановился какой-то бугай и уставился прямо на нее, не отводя глаза, а потом еще шататься начал – и наконец зажмурился! Естественно, она рванула от него при первой же возможности. Он держал глаза закрытыми достаточно долго, почти минуту, она успела бы сбежать, вот и все объяснение.

Страха больше не было, боль тоже отступила. Ян чувствовал себя пустым и безразличным ко всему, ему нужно было время, чтобы окончательно прийти в себя и притвориться, что этой встречи и всего этого утра не было.

Но если Ян хотел позабыть о мире, то мир точно не желал забыть о нем: в кармане толстовки запиликал телефон. Время было странное, слишком раннее для звонков по работе, да и любых других звонков. Достав телефон, Ян увидел на экране номер Церевина и понял, что спокойным это утро уже не будет.

Аркадия Андреевича Церевина он знал с детства – тот был протеже его отца. Прошли годы, и ситуация изменилась, теперь уже Церевин, желая вернуть долг, присматривал за Яном, помогая молодому следователю строить карьеру. Задача была несложной: Ян безо всякого покровительства быстро доказал, что выбрал правильную профессию. У него уже была собственная репутация, постепенно затмевавшая славу его отца.

Но при всей их старой дружбе, Церевин никогда не звонил просто так – в шесть утра. Значит, случилось что-то странное.

– Слушаю, – ответил Ян.

Голос звучал устало и хрипло, такого с ним раньше не случалось, но тут уж ничего не изменишь. Да если бы через него заряд тока пропустили, он бы и то чувствовал себя лучше! Церевин, естественно, все заметил.

– Ты что, бухал всю ночь? – недовольно поинтересовался он. – В ночь на понедельник? Ян, тебе уже не двадцать!

– Мне тридцать два, я помню. И я просто немного простыл.

– Да? Тогда заливай то, чем ты простыл, рассолом, или чем ты обычно лечишься, и марш на дело!

Он назвал адрес – и адрес был настолько странным, что отогнал остатки оцепенения, сковывавшего Яна изнутри. Да, так будет лучше. Нужно сосредоточиться на работе, это всегда отвлекает. Он был беспомощен, когда не знал, что происходит. Но Церевин только что предложил ему выход, пусть и ненамеренно: Ян должен был попасть в ситуацию, где придется думать много и быстро, ни на что не отвлекаясь.

А когда все закончится, он уже и не вспомнит, что напугало его в парке.

– Это в Подмосковье, – указал Ян. – Какого хрена я потерял в Подмосковье?

– Это дело особой важности, – голос Церевина звучал напряженно. – Его должен был расследовать я, но я не могу – как не могу и отстраниться.

– Почему?

– Не могу расследовать, потому что я в Калифорнии, а это чуть дальше Подмосковья и прямых электричек между пунктами А и Б нет. Не могу отстраниться, потому что дело действительно поганое, Ян, и сразу по многим причинам. Мне нужно, чтобы там был человек с мозгами, с чутьем, человек, который со мной на прямой связи… Ты – паршивый вариант, но ничего лучше у меня нет.

Ну, раз шутит, значит, еще не все потеряно… Хотя Ян все равно не расслаблялся. Он забыл о том, что Церевин укатил в США, но помнил, сколько там сейчас времени. Одного из лучших следователей подняли посреди ночи и заставили действовать, искать себе замену – да, это указывает на необычность ситуации.

Церевин дал ему контакты оперативника и судмедэксперта, работавших на месте, и завершил вызов, а Яну нужно было спешить. Он побежал к дому, ни разу не оглянувшись на парк. Наваждение исчезло, он снова стал прежним.

Он жил недалеко от парка и до дома добрался быстро. Ян принял душ и переоделся: даже если дело срочное, не стоит заявляться туда в пропотевшем спортивном костюме. Он уже не был новичком, однако все еще выглядел достаточно молодо, чтобы у некоторых возникали сомнения в его профессионализме. Если чужое мнение не могло ему помешать, Ян не обращал на него внимания. Но сейчас ему было нужно, чтобы все, кто находится на месте преступления, сразу же сообразили, кто здесь главный.

Не прошло и получаса, как он выехал со двора, надеясь миновать утренние пробки. Из машины Ян связался с оперативником и за тот час, что отняла у него дорога, выяснил все подробности, которые уже были известны по этому делу. Что ж, несложно догадаться, почему Церевин там на ушах бегает!

Преступление произошло в тихом дачном поселке, принимавшем последних гостей перед тем, как впасть в зимнюю спячку. Одна из местных жительниц оказалась даже более ранней пташкой, чем Ян с его утренними пробежками. В пять утра она отправилась побродить по пустынным улицам поселка с собакой. Тогда она и заметила, что у соседей открыта входная дверь, хотя внутри не видно света и не слышно голосов.

Постоянно в этом домике никто не жил, но на выходные как раз приехали москвичи – дорога была заставлена машинами. Соседка видела их раньше, знала, что компания безобидная и нешумная. Она не сочла открытую дверь дурным знаком – решила, что они просто забыли ее запереть. Поселок считался безопасным, одним из тех местечек, где все свои. Соседка вошла во двор скорее из любопытства, позвала хозяев, но ей никто не ответил. Конечно, все спали!

Она не собиралась будить их, хотела лишь закрыть дверь и идти своей дорогой. Но тут ее собачка, не считаясь с планами хозяйки, забежала внутрь. Женщина такого не ожидала, она звала любимицу, однако реакции не было. Сгорая от смущения, она все же вошла в чужой дом – и увидела то, что вряд ли уже забудет.

– Да меня самого чуть наизнанку не вывернуло, – признал оперативник в телефонном разговоре. – Участковый вообще хлопнулся в обморок. В обморок, мать его, мужик сорока лет! Хотя чему удивляться? Самым громким делом в его карьере было похищение курицы. Единственный, кому на все пофиг, – наш эксперт. Но эксперт дело не решит. Я позвонил, куда надо, мне сказали, что пришлют толкового следака, не дадут местным тут рыться.

– Видимо, толковый следак – это я, – отозвался Ян. – Скоро об этом прознают журналисты.

– Думаю, уже знают! Я им не сообщал, если что. Но я знаю всю их шакалью породу.

– Поэтому и нужно оцепление, чтобы туда никого не пускали.

– Уже делаем!

– Так сколько у нас трупов, еще раз?

– Четыре.

Четыре мертвые женщины, убитые с особой жестокостью, сцена преступления, похожая на кадр из фильма ужасов, да еще и одна из жертв – наследница влиятельной семьи… Не таким Ян представлял свой понедельник!

Дачный поселок был старый – из тех, что построили еще в советские времена. А потом земля здесь стала элитной, и вряд ли кто-то из прежних жителей задержался надолго. Впрочем, и однообразными коттеджами, символизирующими детскую мечту о личном замке, это место не заросло. Здесь, среди пышных волн зелени, проглядывали аккуратные деревянные домики, от которых сразу веяло уютом и воспоминаниями о детстве. Центральная дорога была ровной, покрытой свежим асфальтом, а вот от нее ветвями шли разномастные подъезды к воротам и гаражам: где плиточные, где гравиевые, а где и земляные.