выступила. Хотя я уверенна, что он и не прикасался ко мне кинжалом.

В глазах судьи не вижу ничего. Снова. Я прикасаюсь пальцем к бумаге и оставляю свой кровавый след. На этом месте вспыхивает огненное мерцание и резко гаснет.

Почему был огонь? Что он сделал?

Тоже самое проделывает Эйда, но ее след вспыхивает воздухом.

Да, природа наделила нас с ней одной стихией. И хорошо, что она об этом не знает. По крайней мере, я сделала такой вывод, если учесть, что она не возмутилась и даже не спросила про огонь.

— Договор будет храниться в архиве суда. Никто не узнает о нем.

— Вот и ладненько. Ты свободна, детка. Можешь идти.

— Я и не была заложницей. Все делалось ради твоего спокойствия и трезвого ума. Не скажу, что рада была повидаться, поэтому… надеюсь, что прощаюсь насовсем.

— Поддерживаю.

Я закатила глаза и вылетела из купольной залы. Свободна. Пусть так и не считаю, но все равно вырваться отсюда я мечтала всю последнюю неделю.

С ума сойти можно. Прошла всего неделя, а я так соскучилась по академии и Кутти, что даже настроение поднялось от скорой встречи.

Только вот, Гесс не дал мне доехать до академии, а перехватил по пути. И я поняла, что по нему скучала не меньше, когда теплые требовательные губы накрыли мои и расплавилась от ощущения нужности ему. Я нужна. И он тоже скучал.

Глава 2. Академия подождет

Его ладони плотно прижимались к моим щекам. Когда его губы отстранились, сам он остался стоять в таком положении. Прижвашись лбом к моему, и закрывая руками мне обзор. И я поняла, что это был отвлекающий маневр. Никто не должен был понять, что здесь, в центре города, Высший судья и представительница династии.

— Может быть, отпустите меня? — его вкус все еще сохраняется на моих губах, а потому говорить, когда он так близко и дышать с ним, одним на двоих, горячим воздухом невыносимо тяжело. Глупое влюбленное сердце затрепыхало в надежде на что-то, но разум прервал все его попытки фантазировать.

Он с осторожностью отстраняется от меня и поправляет капюшон на мантии.

— Сейчас самое время поговорить и все обсудить.

— Здесь? — я оглядываюсь по сторонам. Вокруг много людей, машин, вертолетов. Он поймал меня в самом людном месте Эйвина.

— Нет.

Тео берет меня за руку и быстрым широким шагом идет в одному ему известном направлении. Я приспосабливаюсь к его быстрой ходьбе, но камешек, который откуда-то взялся под ногами приостанавливает нашу с ним спешку.

Я спотыкаюсь и лечу прямо на спину этому человеку, но он сообразив в момент, что что-то не так, повернулся и поймал меня в свои руки.

— Горе ты мое луковое, — так нежно, будто с ребенком своим общается.

— Не Ваше, судья Гесс. Это горе само по себе, — оттряхнулась и улыбнулась, а затем сама пошла вперед, даже не зная куда идти-то.

Вот о чем он хочет поговорить? О договоре и том, что произошло сегодня? Ладно, это мне правда интересно знать. Но об этом можно было поговорить и в академии.

Или он хочет рассказать о том, что произошло за ту неделю, что меня держали в замке? Ну, допустим, это мне тоже было интересно.

Если говорить совсем начистоту, то мне вообще нравилось то, что он остановил меня, поцеловал, заставил идти за собой (хотя, заставлять и не нужно было особо) и хочет побыть со мной наедине (это я себя так тешу иллюзиями).

Когда мощные руки судьи резко повернули меня в другом направлении, я вздрогула. Он все время, пока я копалась в своих мыслях, шел совсем рядом.

— Куда мы идем? — его молчание раздражало. Эта безэмоциональность всегда подбешивала, а сейчас, когда мы наедине, вообще выводила из себя максимально. Хотелось топать, кричать, драться, но чтобы он хоть немного оттаял и посмотрел так, как смотрел, когда мы были вдвоем. Мне нужно было увидеть подтверждение того, что я не ошиблась и он скучал.

Ненавижу ожидание. Как бы странно и смешно это не звучало. Да. Я жду пока смогу стать императрицей. Жду и готовлюсь к этому. Но это другое ожидание. А ждать чего-то, не зная даже чего, хуже всего на свете.

Кажется, я очень раздражительный человек. Меня все выбешивает и приводит в ярость.

Поле. Мы пришли в поле. Вокруг оно скрыто высокими зелеными соснами, и я всерьез полагала, что меня ведут в лес, но нет. Спустя тропы лесной местности, мы вышли на просторную землю.

— И что мы тут делаем?

— Будем учиться контролировать эмоции.

— Что?

— Ты даже не обратила внимания на то, что вся светилась по дороге в академию.

— И что? Это запрещено?

— Тесса, ты единственный иллюзор в мире! К тому же со способностями ко всей сущей магии.

Да, кстати. За последнюю неделю я выяснила и это. Оказывается последний дар иллюзии умер вместе с моим отцом, но тот о нем и не знал. Потому и не развивал. Теперь я одна такая осталась. Хамелеоны тоже были редкостью во всем мире, но все же пару учителей мне смогли найти и они прибудут в академию на днях. Кто этим занимался? Мой помощник — Грейман. И… не поверите, сам Виктор Андерс. Да-да, тот душка, который глава имперской спецслужбы. С ним отдельная история.

Но у меня другой вопрос… Откуда Гесс знает все это?

— И? Я все равно не вижу связи.

— Связь в том, что ты слишком беспечна. Пора уже думать о себе и о тех, кто тебя окружает. Тобой будет легче манипулировать, если все твои эмоции будут как на ладони у Эйды или ее приспешников. Или, если ты не научишься контролировать свою магию.

— Хорошо. Это я понимаю. Но почему здесь? И сейчас?

— Потому что ты в академию ты уже должна явиться безэмоциональной. Ты должна стать железной, если хочешь.

— То есть, такой как вы? — он в упор посмотрел мне в глаза, а затем пожал плечами и кивнул.

— Времени мало, поэтому давай не будем тратить его на всякую ерунду. Для начала нужно освободить мозги.

— Медитация, — он снова кивнул. Я громко вздохнула и легла на землю.

Кому-то покажется такой способ медитировать странным, но мне так было комфортнее всего. Я ложилась на спину, закрывала глаза и внешне казалось, будто я сплю. Мысли постепенно уходили и я могла часами лежать и слушать все, что происходит вокруг. Только не зацикливалась на сказанном. Просто слушала и пропускала мимо себя.

Так и сейчас.