и Элет не смогла сдвинуться с места. Молодой человек же не сводил с неё внимательного чуть мутного взгляда. Элет нервно сглотнула и чисто для того, чтобы успокоить саму себя, спросила:

— Вы в порядке?

— Нет, — резко ответил он и хохотнул.

Элет снова вздрогнула — вместе со смехом из его горла брызнуло несколько капелек крови.

Дальше раздумывать было некогда: она бросилась к мужчине, попутно стягивая с шеи небольшой шерстяной платок. Приложила его к виску, и светло-серая ткань тут же пропиталась кровавыми разводами. Всё, что было ниже виска, оказалось залито густой, уже почти запекшейся алой кровью, которая запачкала даже длинные, в темноте казавшиеся иссиня-чёрными волосы. Сама рана смертельной не выглядела: по размеру небольшая и не очень глубокая, она лишь сильно кровоточила.

— Что, слишком добрая, да? — усмехнулся незнакомец и тут же скривился от боли. — Или тебе больше всех надо?

— Что — надо? — бросила она и в очередной раз за день содрогнулась: ноги перестали держать молодого человека, и он начал медленно оседать на землю. — Нет, не падайте, пожалуйста. Здесь рядом деревня, вам там помогут, я могу проводить…

Она не знала, зачем это делает. Сама Элет в своей жизни видела мало добра. Или, по крайней мере, помнила. С ней были холодны, жестоки, нечестны, лицемерны, грубы — и так редко действительно добры… Но она всё-таки чувствовала, что если сама будет доброй, то и к ней будут относиться соответственно. На самом деле до этого момента ничего подобного не наблюдалось. Но, может, стоит попробовать в последний раз? Если и теперь она не дождётся ответа… Тогда, пожалуй, можно будет наплевать на всё и продолжить жить только для себя.

Впрочем, именно это Элет и собиралась делать. Именно это было её жизненной целью в настоящее время. Но для её достижения нужно было кое-что совершить. Проделать нелёгкий путь и добиться своего.

Молодой человек был довольно-таки тяжёлым для хрупкой девушки, в жизни не державшей ничего тяжелее дорожной сумки. Но Элет не жаловалась. К тому же тащить его не пришлось: он, еле переставляя ноги, шёл сам, лишь опирался на неё. И почему-то улыбался. Его губы были алыми от крови, несколько красных мазков виднелось на зубах и на щеках. Выглядело это жутко.

А лес сохранял свою первозданную тишину.

Элет постоянно спотыкалась, скрипела зубами, а иногда даже постанывала от тяжести, но останавливаться не собиралась. Иначе он истечёт кровью, и тогда… Тогда она себя не простит.

Элет внезапно почувствовала на себе какую-то странную ответственность за жизнь этого незнакомца, совершенно ей не знакомого. Это было непонятное, но светлое и согревающее душу чувство.

Наверное, Элет всё-таки могла считать себя добрым человеком.

* * *

Лекаря в деревне не нашлось, и Элет пришлось отвести незнакомца к местной знахарке. В её домике пахло травами и благовониями, дверь была увешана венками из листьев и цветов, а чёрные занавески на окнах — плотно зашторены.

Старая знахарка имела длинные, почти до колен, седые волосы, крючковатый нос и бездонные зелёные глаза, не выражающие абсолютно ничего. Из одежды на ней была лишь длинная рубаха серо-бурого цвета и множество деревянных бус и амулетов на шее — Элет даже узнала некоторые. Старуха со спокойным равнодушием буквально втянула молодого человека в свою избушку, не сказав Элет ни слова, и прямо перед её носом захлопнула в дверь.

Девушка вздохнула. Поведение знахарки её не удивило: такие, как она, не учились магии в Шабаше или где-то ещё, а постигали все тонкости колдовства и ворожбы самостоятельно. Из-за этого они держались весьма гордо и обособленно, явно считая себя лучше тех ведьм и колдунов, которые долгие годы своей жизни тратили на обучение, а потом ещё и позволяли стирать себе память, чтобы в душе не оставалось никаких связей с прошлым, никаких привязанностей и сожалений.

Старуха вполне могла узнать в Элет ведьму из Шабаша, а потому надменно проигнорировала её.

Девушка огляделась. Деревня была небольшой, и к вечеру в ней стало совсем пусто. В маленьких окошках деревянных домов загорались огоньки, ночь распростёрла свои чёрные крылья по небу, на котором уже высыпались первые звёзды, то и дело налетал промозглый, колючий ветер.

Она поёжилась, плотнее закутываясь в свой тонкий суконный плащ. Волнение и страх ещё не оставили её: сердце колотилось, ослабевшие ноги дрожали, пальцы нервно сжимали ткань серой юбки. Нужно было найти место, где можно переночевать, а с утра продолжать свой путь.

Но не бросать же её нового знакомого просто так… Хотя, чёрт возьми, какой знакомый? Она не знала, как его зовут, и не представилась ему сама. А знахарка вряд ли пустит её в свою избушку во время обряда исцеления.

Медленно переставляя уставшие ноги в высоких походных сапоги, Элет шла по мостовой, вглядываясь в вывески домов. Усталость, раздражение и разочарование от того, что она потеряла целый день, бродя туда-сюда по лесу, давили на сознание, едва не доводя до слёз. Она быстро отыскала трактир: во всей деревне его здание было едва ли не самым высоким. Рисунок на вывеске Элет в темноте не разглядела.

Внутри было тепло и светло. На столах, стойке и подоконниках горели свечи, в очаге плясал огонь, приятно пахло мясом и овощами. Элет проголодалась, от этого запаха в животе заурчало, а рот наполнился слюной. Но денег у неё было не так много — едва ли хватило бы заплатить за комнату…

Большинство столиков пустовали, и Элет прошла в самый дальний угол, стараясь стать наиболее незаметной для редких посетителей. На неё бросили пару безразличных взглядов. Присев на грубо сколоченную лавку, Элет едва не простонала от облегчения: весь день проведя на ногах, она чувствовала, как они болят — будто по ним неустанно бьют гигантским молотом.

Теперь же стало хоть немного полегче.

Элет достала из своей сумки маленький кошелёк, высыпала на ладонь монеты и пересчитала. Да уж, не так много, как хотелось бы… С такими накоплениями она долго не протянет, но много времени ей и не нужно.

Видимо, почуяв деньги, к ней тут же подоспел трактирщик: высокий, тощий, в фартуке и с полотенцем в руках. Элет, правда, трактирщиков представляла себе чуть иначе.

— Чего желаете, м’леди? — Он натянуто улыбнулся, но во взгляде она разглядела усталость и даже некоторое раздражение. Ему бы закрыться да пойти спать, а тут нагрянула поздняя посетительница…

— Я не леди, — смущённо опустив глаза, покачала головой Элет. — Мне нужна комната и подогретое вино.

Спать она не собиралась, и не только из-за боязни обнаружить