Он продолжал говорить о сквоше, и это было естественно. Мужчины такого типа предпочитают пышных маленьких блондинок, желательно с мягкими кудряшками. Он не станет попусту болтать с деловыми, энергичными женщинами в безукоризненно сшитых, но скромного фасона костюмах! Куин выглядел чертовски легкомысленным и раскованным, словно с другой планеты, не то что ее коллеги — жесткие и сухие. С ним было легко именно благодаря его небрежной манере общаться. Челси вдруг подумала, что ей нет до него никакого дела, но его присутствие почему-то настораживало ее. Наверное, он слишком велик для тесной кабины лифта, решила она и отрицательно покачала головой, когда он предложил:

— Давайте поднимемся и выпьем кофе или что-нибудь прохладительное на ваш выбор.

Однажды они уже пили кофе в ресторане цокольного этажа, как-то в воскресенье, недели две назад. В бассейне для плавания они оказались вдвоем и разговорились, поэтому было вполне естественно принять его предложение продолжить беседу за кофе с булочками. Но сейчас она отказалась:

— Я очень занята. Может быть, в другой раз. — И с облегчением вздохнула, когда лифт остановился на ее этаже.

Выходя из лифта, она умышленно избежала его взгляда, но, едва очутившись в своей квартире и сбросив туфли, отругала себя за тугодумие: обычно она не упускала такой возможности. Волею случая пентхаус[1]принадлежал компании «Райдер-Джем», старинной фирме ювелирных изделий. Это роскошное и расположенное в центре города помещение держали исключительно для деловых партнеров. Во всяком случае, так считалось.

А Куин — Челси не позаботилась узнать его фамилию — занимал его время от времени в течение последних двух-трех недель, не будучи ни иностранным покупателем, ни продавцом драгоценных камней. Она решила, что, скорее всего, он имеет отношение к семье Райдеров. Возможно, бездельник, с удовольствием живущий за счет частной компании. Такое богатое и процветающее семейство, как легендарные Райдеры, могло позволить себе одного выродка, мысленно съязвила Челси, раздеваясь и направляясь в свою роскошную ванную комнату.

Если ее подозрение было правильным, ей следовало принять его предложение, выпить кофе и выведать у него, справедливы ли слухи о расформировании рекламного отдела компании «Райдер-Джем». Майлз что-то пронюхал, потому и стремился произвести этим вечером впечатление на приеме по случаю представления новой «Манхэттенской» серии драгоценностей, созданных дизайнерами фирмы. Такой незначительный и несерьезный человек, как Куин, не постесняется обсуждать подобные дела, в то время как более заинтересованный и знающий член семьи своими сведениями делиться не станет.

Но у нее есть оправдание, утешала Челси себя, стоя под освежающими струями, — она была слишком взволнована событиями сегодняшнего дня, чтобы четко мыслить и незамедлительно воспользоваться предложением Куина. Лишь упорным трудом, целиком отдаваясь работе, она добилась своего теперешнего положения референта при телевизионном директоре агентства «Три А», и сейчас была в глубоком шоке, узнав, что дальше ей не продвинуться, если она не ляжет в постель с Майлзом Робартесом!

Через два часа решение проблемы все еще не было найдено, и Челси злилась на себя, выходя из такси у входа в знаменитый лондонский отель, где «Райдер-Джем» устраивала прием.

Досадуя, что она упустила возможность пообщаться с Куином, Челси так и не придумала, как ей выпутаться из собственной весьма сложной ситуации.

С каменным лицом она скользнула взглядом по настенному указателю и поднялась по широкой лестнице, не воспользовавшись лифтом, чтобы выкроить время и поразмыслить. Она проработала с Майлзом Робартесом два года и научилась у него, как делать коммерческую рекламу. Она была благодарна ему за те возможности, которые он ей предоставил, ничего не упуская, используя каждую из них, и теперь уже, по сути, руководила отделом.

Он никогда ей не нравился, потому что даже до развода не делал тайны из своих связей, но это не значило, что с ним нельзя было работать. И когда сегодня утром он сказал, что собирается возглавить расширяющийся документационный отдел, она попросила порекомендовать ее на освободившееся после него место. Она не сомневалась, что ее притязания обоснованны и что она больше других подходит на эту должность, но она также знала и своего председателя. Человек старой закалки, он еще был к тому же ярым женоненавистником. По его понятиям, женщина никак не может достичь высокого служебного положения или стать членом правления. И хотя Челси знала, что с этой работой справится и вполне заслуживает повышения, она знала и то, что ей необходима поддержка Майлза Робартеса, который представит ее кандидатуру надлежащим образом. Майлз тоже знал, что будут затруднения, но не видел никого, кроме нее, на этом месте и, конечно, скажет об этом председателю и попросит за нее, однако при условии…

У Челси вдруг кровь прихлынула к лицу, и она проскользнула в роскошную дамскую комнату, чтобы дать утихнуть гневу. Если единственный способ получить заслуженное повышение — это лечь в постель с Майлзом Робартесом, тогда ей лучше убраться вон из этого агентства!

Но даже когда она стояла перед ним и у нее чесались руки дать ему пощечину, разум говорил ей, что должен быть какой-то другой выход, который заставит его отказаться от своего отвратительного условия, но не восстановит его против нее и не позволит ему загубить ее карьеру.

Однако найти этот выход она не могла.

И вдруг поняла, что уже давно смотрит невидящим взглядом в чуть оттененное розовым зеркало. Челси быстро заморгала и, глубоко вздохнув, вполне равнодушно и без малейшего тщеславия отметила, что в облегающем черном платье для коктейля выглядит весьма изысканно: глубокий треугольный вырез на груди подчеркивал нежность стройной шеи, а длина платья, как раз по колено, позволяла любоваться ее ногами. Она постаралась разгладить морщинку на лбу, еще шире раскрыв свои темно-голубые, чуть раскосые, в черных ресницах глаза, и распрямила плечи — ей оставалось лишь в течение ближайшего часа терпеть этот прием в компании Майлза. А потом она скажет ему, что не собирается с ним спать, сама поговорит с председателем агентства, заранее позаботившись о поддержке других членов правления, — и попытает счастья.

Челси прекрасно понимала, что нанесет удар по его непомерно раздутому самолюбию. Из своих прошлых наблюдений она могла сделать вывод, что он станет мстить, может пойти к начальству, нажаловаться на нее и представить дело так, что она никогда не продвинется по службе. Пока она шла по коридору, эти невеселые мысли роились у нее в голове. Но поскольку она так и не придумала, как отвергнуть его, не обозлив, ей оставалось лишь, сжав зубы, надеяться на лучшее.

С дежурной улыбкой на лице она подошла к раскрытым дверям гостиной. Звучала музыка, слышалась приглушенная речь, глаза присутствующих были прикованы к манекенщицам в драгоценностях из новой «Манхэттенской» коллекции. Челси затошнило, едва она увидела приземистую фигуру седого Майлза Робартеса. А в его глазах промелькнуло вожделение, когда он повернулся и заметил ее в дверях.