Для избежания обстрелов своих самолетов пришлось также провести ряд мероприятий. Прежде всего командование хорошо ознакомило войска с силуэтами и опознавательными знаками самолетов. Было категорически запрещено открывать огонь по самолетам без соответствующей команды. Войска своевременно предупреждались о всех вылетах и маршрутах полетов своей авиации. Были установлены сигналы для опознавания своих самолетов. На сигналы наземных войск они отвечали отзывом — покачиванием, горкой, пикированием или разворотом, а на высотах до двух тысяч метров — выпуском ракет установленного цвета.

Основным условием, которое обеспечивало успех взаимодействия авиации и наземных войск в боях на Карельском перешейке, была предварительная договоренность между командиром авиационной части или представителем командования военно-воздушных сил и командиром общевойскового соединения.

В подготовительный период к наступлению штабы взаимодействующих соединений обычно составляли общую плановую таблицу боя. В этой таблице были распланированы по времени и рубежам действия пехоты, артиллерии, танков и авиации. Устанавливались сигналы и средства взаимного опознавания и целеуказания, порядок прихода и ухода авиации с поля боя, намечались высоты бомбометания с учетом высоты траекторий артиллерийских снарядов. Обычно составлялась также единая ориентирная схема, на которой были намечены и занумерованы все основные цели. Одновременно отрабатывалась таблица радиосигналов для вызова авиации. Летный состав получал карты крупного масштаба, на которые наносил границы своего участка действий и цели. С началом наступления в план, конечно, вносились коррективы. Появлялись новые объекты, пехота требовала подавления тех целей, которые в данный момент мешали ее продвижению, и авиация немедленно вызывалась в воздух.

Цели в этом случае указывались по ориентирной схеме или по единой кодированной карте. Наземные войска, действуя на поле боя, также стремились целеуказанием с земли помочь своей авиации. Применялись стрелы, выкладываемые на командных пунктах, которые показывали направление на цели. Иногда артиллерия обозначала цели для авиации огневым налетом на них, стреляя дымовыми снарядами.

Исключительно важно было добиться быстроты оповещения летного состава о положении своих войск и иметь на аэродромах дежурные части, готовые к немедленному вылету. Большую роль играла широкая инициатива авиационных командиров, основанная на знании обстановки и глубоком усвоении замысла общевойскового командира. Появляясь внезапно над полем боя, наши бомбардировщики и истребители ошеломляюще действовали на противника.

В период с 11 по 19 февраля, тесно взаимодействуя с наступающей пехотой и артиллерией, авиация нанесла удар белофиннам. Она помогала артиллерии разрушать опорные пункты линии Маннергейма. О действиях и эффективности советской авиации Амстердамская радиостанция сообщала: «Русские войска, наступающие в секторе Суммы, поддерживаются авиацией. 200 советских бомбардировщиков ежедневно летают над полем боя, производя колоссальные разрушения».

Авиация несла непрерывное дежурство над полем боя, находясь там до тех пор, пока наша пехота не овладевала укреплениями противника и не закрепляла их прочно за собой. При поддержке авиации были последовательно прорваны также вторая и третья полосы обороны белофиннов на Карельском перешейке.

Вначале, с выдвижением наших частей для захвата плацдарма на побережье Выборгского залива, авиация получила задачу — не допустить оборонительных работ противника, не дать ему заминировать лед. Задача эта была выполнена систематическим бомбометанием и атаками истребителей по скоплениям финских войск и местам развертывания оборонительных работ.

Тесно взаимодействуя с наземными войсками, наша авиация вписала много славных страниц в историю воздушного флота. Советского Союза во время боев с белофиннами, умножив славу Красной Армии.

Летчик М. Борисов

Из дневника летчика-истребителя

В ночь с 29 на 30 ноября был получен приказ командующего о переходе границы. Все были в приподнятом настроении. В этот же день еще раз проверили материальную часть, хотя она была и так в отличном состоянии. Ночью спали мало, все дожидались утра и, чтобы скоротать время, вели разговоры.

Наступило 30 ноября 1939 года. Было еще темно, но люди были в полной боевой готовности. Техники еще и еще раз осматривали самолеты, летчики проверяли вооружение. Стрелка часов подходила к восьми. Как только она стала на цифру восемь, весь горизонт сразу побагровел от вспышек орудийных выстрелов. Раздался залп многих сотен орудий. За первым залпом последовала непрерывная канонада.

Рассвело. По небу плыли низкие густые облака. Вылетать в такую погоду нельзя. А все так рвались сразиться с противником! Ждали весь день, но так и не пришлось вылететь.

Утром 1 декабря все поднялись в хорошем настроении. Погода явно улучшалась. Сидим в самолетах, ждем приказа о вылете.

Вдруг из землянки, где помещался штаб эскадрильи, выбегает командир… «Запускай моторы!» — раздалась команда. Летчики и техники только этого и ждали. Вмиг заревели моторы. Не прошло и нескольких минут, как эскадрилья была в воздухе и взяла курс на Выборг.

Подлетая к границе, мы увидели сплошное зарево. Дым от пожарищ поднимался высоко. Еле пробились через него.

Наконец, линия фронта осталась позади, мы — над территорией противника. Молчит земля, как бы притаившись и выжидая, на ней не видно ни одного живого существа, как будто все вымерло.

Все напряженно смотрят вокруг. Вдали появляется точка. Она все увеличивается и приближается к нам. По сигналу командира эскадрильи Шинкаренко, ныне Героя Советского Союза, идем навстречу. Уже вырисовываются контуры самолета, он хорошо виден. На плоскостях и фюзеляже блеснул белый круг со свастикой. Шинкаренко со своим звеном бросился на вражеский самолет, и тот, не ожидавший встретить нас так далеко от линии фронта, стал падать, сбитый меткими пулями Шинкаренко и Григорьева.

Взяли курс на свой аэродром. Линия фронта хорошо выделяется пожарищами на финской территории. Еще несколько минут — и мы дома. Так получили мы боевое крещение…

Мы прикрываем свои войска, которые форсируют реку Тайпален-йоки. За рекой находится укрепленный район противника. И вот звено старшего лейтенанта Ларионова, ныне Героя Советского Союза, в котором шли лейтенант Покрышев и я, получило задание прикрыть переправу, а затем сбросить листовки над укрепленным районом.

Заревели моторы — и мы в воздухе. Внизу находятся наши войска. В предутренней мгле они еле различимы. Патрулируем над рекой и видим, как наши наводят понтоны. Бьет артиллерия. Хорошо видно, как рвутся снаряды в укрепленном районе противника. Но вот по нашим самолетам стали бить зенитки, снаряды разрывались слева от нас. Мы отошли от этого места.

Когда нас сменило другое звено истребителей, мы пошли в укрепленный район противника со стороны Ладожского озера, чтобы сбросить листовки. Облачность местами доходила до 100 метров. Шли на высоте 70–80 метров. В пути попали под зенитный огонь. Ларионов и я шли рядом, а Покрышев отстал, и когда мы выскочили на пункт, противник открыл огонь из пулеметов. Мы не видели, откуда стреляют, но Покрышев, шедший сзади нас,