Меня захлестывают любовь и стремление оберегать. На глаза наворачиваются слезы. Ну и пусть у нашего ребенка всего одна ручка. Я все равно буду любить его… нет, буду любить еще сильнее! Мы с Люком найдем самых лучших врачей, станем финансировать исследования, и пусть только кто-нибудь посмеет косо посмотреть на моего…

– …И вторая ручка, – прерывает мои мысли узистка.

– Вторая? – встрепенувшись, переспрашиваю я. – Так у него их две?

– Э-э… да. (Кажется, такой реакции узистка не ожидала.) Смотрите, здесь они видны обе. – Она указывает на экран, и я, к своему восторгу, различаю малюсенькие, похожие на косточки, пальчики. Все десять.

– О, простите, – всхлипываю я и утираю глаза салфеткой, которую узистка сует мне в руку. – Это слезы облегчения.

Насколько я могу судить, все в полном порядке, – заверяет она. – Не волнуйтесь, повышенная эмоциональность при беременности – это совершенно нормально. Просто гормоны разыгрались.

Нет, ну сколько можно? Будто сговорились все – только и слышишь: «гормоны, гормоны». Прямо как Люк вчера вечером, когда я расплакалась из-за той телерекламы со щенком. Нет у меня никакого гормонального сдвига, я такая же, как всегда. Просто реклама была очень грустная.

– Вот, пожалуйста. – Узистка снова стучит по клавишам.

Из принтера выползают скрученные черно-белые снимки, и она протягивает их мне. Вглядываюсь в один – да, очертания головки, все как полагается. С носиком, ротиком и так далее.

– Все, исследование закончено, – объявляет она, крутанувшись на стуле. – Осталось последнее. Вы хотите узнать пол ребенка?

– Нет, спасибо, – с улыбкой отказывается Люк. – Мы уже подробно обо всем поговорили, правда, Бекки? Лучше не портить себе радость ожидания.

– Прекрасно, – ответно улыбается узистка. – В таком случае, я ничего не скажу.

То есть как это «не скажу»? Стало быть, она уже все знает? Пусть и нам скажет сейчас же!

– Но мы же еще ничего не решили, – вмешиваюсь я, – по крайней мере, окончательно.

– Как же так, Бекки? – теряется Люк. – Неужели ты не помнишь? Мы обсуждали это целый вечер и договорились устроить себе сюрприз.

– Ах да. Верно. – Не могу отвести глаз от расплывчатого снимка. – А может, устроим сюрприз прямо сейчас? Этим радость ожидания не испортишь!

Вообще-то я слегка кривлю душой. Но разве Люк не умирает от любопытства?

– Ты и правда хочешь? – На лице Люка я вижу тень разочарования. – Узнать прямо сейчас?

– Ну-у… – нерешительно тяну я. – Если ты считаешь, что лучше не надо…

Меньше всего мне хочется расстраивать Люка. Как только я узнала, что беременна, он стал таким заботливым и милым. С недавних пор у меня появились странные желания – вот, к примеру, на днях до смерти захотелось ананасов и розовый кардиган. И Люк повез меня по магазинам!

Он уже собирается что-то ответить, как вдруг звонит его мобильник. Люк лезет в карман, но узистка предостерегающе поднимает руку:

– Извините, здесь пользоваться мобильными телефонами запрещено.

– Ясно. – Люк смотрит на экран и хмурится. – Это Йен. Надо перезвонить ему.

Кто такой Йен, объяснять мне не надо. Йен Уилер – большая маркетинговая шишка из «Аркодас Груп». У Люка собственная компания «Брэндон Коммьюникейшнс», которая занимается пиаром и рекламой, а «Аркодас» – крупный новый клиент Люка. Для Люка заполучить такого клиента было большой удачей, компания сразу пошла в рост. Люк уже нанял целую толпу новых сотрудников, а теперь собирается открывать новые филиалы в Европе.

Так что «Брэндон Коммыоникейшнс» процветает. Но Люк, как обычно, вкалывает как проклятый. Никогда не видела, чтобы он был у кого-нибудь на побегушках. А теперь, стоит только этому Йену Уилеру позвонить, Люк тотчас перезванивает – неважно, на совещании он, ужинает или даже крепко спит. Люк объясняет, что за это ему и платят: ведь он работает в индустрии обслуживания, и «Аркодас» – его мегаклиент.

А я уже решила: если Йен Уилер позвонит, когда я буду рожать, мобильник отправится прямиком в окно.

– Здесь поблизости есть стационарный телефон? – спрашивает Люк. – Бекки, если ты не против…

– Ничего страшного, – машу рукой я.

– Я вас провожу. – Узистка встает. – Подождите минутку, миссис Брэндон.

И они вдвоем скрываются за дверью, которая захлопывается с глухим стуком.

Я остаюсь в одиночестве. Аппаратура включена. Рядом с монитором лежит ультразвуковой зонд.

Достаточно протянуть руку, и…

Нет, лучше не буду. Я понятия не имею, как включается эта штука. И потом, весь сюрприз будет испорчен. Подождем, если Люку приспичило.

Поерзав на кушетке, я принимаюсь разглядывать собственные ногти. А что, подожду запросто. Без проблем. Легко…

Господи, нет. Ни за что. До декабря я не вытерплю. Вон же он, зонд, только руку протянуть… и рядом ни души… Взгляну одним глазком – и все. По-быстренькому. А Люку – ни слова. И сюрприз останется сюрпризом – если не для меня, то для Люка точно. Вот!

Передвинувшись, дотягиваюсь до зонда, приставляю его к измазанному гелем животу, и – раз! – на экране тут же появляется нечеткое изображение.

Получилось! Осталось чуть-чуть сдвинуть зонд, чтобы было лучше видно… Сосредоточенно нахмурившись, я веду зондом по животу, наклоняю его то так, то этак, вытягиваю шею, чтобы видеть экран. А это гораздо проще, чем я думала! Наверное, надо мне было стать узисткой. У меня же явно врожденный дар.

Вот и голова. Ого, какая огромная! А этот отросток, должно быть…

У меня замирает рука, дыхание перехватывает. Я видела его. Теперь я знаю, какого пола наш малыш!

Это мальчик!

Правда, изображение на экране очень размытое, хуже, чем раньше, но все равно ошибиться невозможно. У нас с Люком будет сын!

– Эй! – обращаюсь я к экрану дрогнувшим голосом. – Эй, малыш!

Слезы так и льются по щекам, ничем их не остановишь. У нас чудесный крохотный мальчик! Можно наряжать его в симпатичные штанишки, купить ему машину с педалями, Люк научит его играть в крикет, и звать сыночка мы будем…

Боже мой! А как же мы его назовем?

Интересно, согласится Люк назвать нашего малыша Биркин или нет? Тогда можно будет специально под памперсы и другие детские вещички прикупить настоящую сумку «Биркин».

Биркин Брэндон. Классно звучит.

– Здравствуй, маленький, – воркую я, обращаясь к огромной круглой голове на экране. – Хочешь, мы назовем тебя Биркин?

– Что вы делаете?

Услышав голос узистки, я вздрагиваю. Явно перепуганная, она стоит в дверях рядом с Люком.