— Ладно, хрен с ним, — отмахнулся Никита. — Тут этих камней столько, что можно три года не работать, а только пить да гулять, не просыхая.

— Верно, — махнув рукой, согласился Антон. — Еще и на черный день останется.

— А вон там, видишь, блестит?

— Ну?

— Фенакит… Он в оправе очень хорош.

— А все-таки демантоид жаль, такие крупные очень редко встречаются. Считай, что пять тысяч баксов на ветер выбросил.

— Ну, понимаю я все, — несколько раздраженно ответил Зиновьев. — Так что, теперь меня убивать, что ли, за это?

Антон только хмыкнул.

— Так уж и убивать… Живи пока!

Подняв с травы отбитый кусок гнейсовой породы, Никита с интересом принялся рассматривать кристаллы. Длинные, ромбические, плотно припаянные гранями к гнейсовой поверхности, они не желали расставаться с материнской средой и слегка поблескивали изнутри манящим травянистым светом.

На первый взгляд они не представляли собой ювелирной ценности. Стеклянный блеск темно-зеленых граней особо не впечатлял. Следовало иметь немалый поисковый опыт и богатое воображение, чтобы понять, что имеешь дело с незаурядной вещью. Такие образчики как эти, безо всяких трещин и с необычайной прозрачностью, можно встретить только один раз в несколько лет, и то при невероятнейшей удаче, которая, — увы! — перепадает далеко не всякому.

— Давай аккуратно сложим все образцы. А уже дома отпрепарируем их как следует. — Антон широко улыбнулся. — Знаешь, у меня мечта есть…

— Какая?

— Сделать себе золотую печатку, а на нее камушек поместить вот такого размера, — показал он на прозрачный светло-зеленый изумруд величиной с крупный лесной орех.

Никита в ответ только хмыкнул.

— Пижон ты, однако! Сверкнешь где-нибудь в баре таким камушком, так у тебя его вместе с головой оторвут. Я тебе вот что советую. Если у тебя появилась какая-то капуста, так ты молчи и никому об этом не рассказывай! Нас и так со всех сторон пасут. И менты, и ФСБ, и братва! Да всех не перечислишь, — в отчаянии он махнул рукой. — И каждый хочет от нас чего-то поиметь. Так зачем же на свою задницу искать приключения!

— Тоже верно.

— Хорошо, что понимаешь.

— Знаешь, о чем я думаю?

Никита, стараясь ненароком не сбить драгоценные зеленые головки, принялся отбивать породу вместе с изумрудами. Действовал он теперь крайне осторожно, всякий раз выверяя силу удара. Наступала самая ответственная часть, надо было умело извлечь находку. Изумруд — камень хрупкий, хотя и твердый, он требует бережного обращения. Хотелось обойтись без брака.

— Ну?

— Хорошо, что мы хитники, а не «черные» старатели. Камушки вот ходим, ищем а не золото моем…

Удар получился аккуратный, точно выверенный. Гнейсовая порода, сколовшись точно по линии напластования, упала под ноги Никите. Подняв щетку изумрудов, он не без удовольствия посмотрел камешки на свет, любуясь их безукоризненной прозрачностью, и довольно ответил:

— Это уж точно!

С краешка обнажился светло-зеленый демантоид. Весьма приятный сюрприз. Никита любил этот камень за свет, переливающийся у него внутри. Когда-то в старину их называли зелеными бриллиантами. И было за что!

— Я тебе не рассказывал, как золотишко в Магадане намывал? — Антон усмехнулся.

Из валуна, строптиво пробивая слоистую поверхность, торчал крупный изумруд. Просто так к нему не подлезть. Требовалось тонкое зубило. И отколачивать самоцвет следовало вместе с породой, чтобы не разбить его. Антон достал из рюкзака инструмент и, установив его в небольшую трещину, несильно стукнул молотком. Пластинка гнейса легко отслоилась, оголив еще один драгоценный камень. А вот его можно взять просто руками. Расшатав изумруд, Антон аккуратно положил его в мешочек, где уже лежало несколько таких же камушков.

— Что-то не припоминаю. — Никита сосредоточенно рассматривал обломки валуна.

— А вот послушай… Три года назад это было. С друганом я поехал, в армии вместе служили. Он родом оттуда, все места там знает. Приехали на какую-то речку под Ягодным и целых три месяца намывали золотишко лотком в каком-то ручье. Вода холодная, стоишь согнувшись — собачья работа, в общем! У меня потом после этого руки стало ломить. А нас, оказывается, все это время пасли! Такие как мы там по всей тундре толпами ходят. И вот как только мы начали в обратную дорогу собираться, подъехали к нам на вездеходе каких-то четверо козлов. «Стволы» в лоб наставили и золото отобрали.

— Обидно.

— Не то слово! Я еще считаю, что мы легко отделались. Позже узнал, что в том районе пятерых «черных» старателей замочили сразу же после нас.

— Золото не хотели отдавать? — поинтересовался Никита, бережно вылущивая берилл.

Камень хороший, пусть и уступает изумруду по цвету, но подарок будет шикарный — девушки ценят подобные безделушки. Из такого камня можно сделать очень хорошие кабошоны, — придал камню округлую форму, вставил его в подходящую оправу, и получится весьма качественный кулон.

— Скорее всего… В Магадане сейчас ингуши заправляют. А они не особенно церемонятся. Все «черные» старатели у них на контроле. Наверное, предложили продать им золото по бросовой цене, те не согласились. Вот и грохнули!

— Значит, считаешь, что камнями повыгоднее заниматься? — спросил Никита, обходя валун с противоположной стороны.

Для себя он уже решил, что не уедет с этого места до тех пор, пока не расколет всю эту глыбу на мелкие куски. Вот только как бы поудачнее приступить к этому, чтобы не повредить изумруды, плотно спрятавшиеся внутри?

Антон непроизвольно хмыкнул.

— Вот взгляни на этот камушек. Один такой изумруд стоит больше всего того, что мы намывали за две недели.

Никита довольно улыбнулся.

— А ведь некоторые камни и по полмиллиона могут стоить!

— Ты видел такие?

— Пару раз было, — довольно протянул Зиновьев. — Первый раз три года назад, соседи наши по лагерю нашли. Вместе ковырялись в одной жиле, а повезло им. А вот другой раз — в прошлом году. Кололи точно такую же глыбу, ну, может быть, немного поменьше. Валун почти пустой был, только мелкие такие изумрудики встречались по всей поверхности, как налет. Потом на полость наткнулись, а из нее, представляешь, торчит изумруд в палец толщиной. Не темного цвета, а вот как раз такой, какой нужно, салатный. И прозрачность почти идеальная.

— Без трещин?

— Одна трещина была, но она по самому его краю прошла. Совсем незначительная.

— И куда же потом этот камень делся? — заинтересованно спросил Антон.

Никита махнул рукой.

— Темная там история вышла. Гера, парень, который нашел изумруд, сказал, что у него покупатель есть на этот камень. Отдали изумруд Гере, а он исчез. Как говорится, ни камня, ни Герасима.