даже царапин. Зато снова и снова атаковал скандинава, стараясь достать его мечом.

Возможно у врагов было что-то ещё в резерве, но если я не хотел потерять члена своей свиты, стоило действовать.

Уклонившись от очередной атаки наёмника, я пустил в дело ту же самую печать, что раньше. Тот снова вскрикнул от боли, а остриё моего клинка коснулось доспеха. Всё вместе это просадило его почти наполовину, но энергия моментально восполнилась и взревевший убийца бросился вперёд.

После того, как я снова ударил тем же самым оттиском, на его лице отобразилось изрядное удивление. Видимо, ошибочно посчитал, что между его применением должен быть длительный период времени, раз я столько тянул со второй атакой.

— Намотай тебя на колесо, сволочь! Что это за дрянь?

Выдавливая из себя слова, внимательно наблюдал за мной, держа оружие наготове. А я пожал плечами.

— Из тех же арсеналов, что артефакт на твоей груди.

Через секунду до него дошёл смысл сказанного и лицо перекосило гримасой изумления. Я же снова ударил печатью и бросился в атаку. Теперь смертный двигался далеко не так быстро. Три удара подряд — каждый забрал не меньше десятой части энергии, которая имелась внутри его тела. К тому же, сейчас противник был сильно сбит с толку — мои слова про тот же самый источник знаний, однозначно сказались на его боеспособности.

Я же напирал, выжимая из своей смертной оболочки всё, что возможно. Одно касание клинка к его защите. Второе. Новый удар печатью. Следом он пропустил ещё один выпад и на этот раз сталь пробила доспех и вошла в его бок.

Тот немедленно ринулся назад, разорвав дистанцию. Вернее, это он так думал. На самом деле, я оказался рядом и нанёс ещё один удар, отрубив ему кисть правой руки.

Застывший наёмник опустил взгляд, тупо пялясь на оружие, что покатилось по камню. Потом так же заторможенно глянул на своё запястье, из которого хлестала кровь.

Я снова впечатал в него сверкающий белым оттиск и на этот раз, смертный упал на колени. А рухнувший сверху Сандал сорвал с его шеи медальон, отшвырнув артефакт в сторону. Молодец. Чётко выполнил приказ, не поддавшись своему желанию разделаться с целью.

Рану на руке я прижёг обычным племенем. После увеличения объёма «искры» мне снова стали доступны фокусы, которые требовали лишь мысленного управления силой. Так что с этим проблем не возникло. Как и с тем, чтобы слегка затянуть рану в его боку, дав смертному немного лишнего времени.

Доспеха на нём уже не было, а внутри мерцали лишь жалкие остатки силы, так что я отправил его на землю простым ударом ноги, после чего приказал Сандалу следить за пленником. Неизвестно, как всё пройдёт со вторым и останется ли тот в живых. А вот желание задать кому-то из них пару вопросов, было непреодолимым.

Убедившись, что ястреб понял важность задачи и не будет своевольничать, я устремился на помощь Ульриху.

Скандинав уже изрядно утомился — лицо побледнело, а дыхание стало намного тяжелее. Но упорно сражался, не собираясь отступать. А когда в дело вступил я, всё пошло ещё веселее.

Второй убийца не выдержал и минуты. Хватило трёх ударов моей печати и одного взгляда брошенного в сторону напарника, который распластался на каменном плато.

Правда, всё на что тому хватило ума — попробовать сбежать. Взять и банально броситься к порталу, который вёл из Пробоя.

Видимо, считал, что у него есть шанс. С одной стороны небезосновательно — поднятую Ульрихом каменную стену, отпрыск циклопа попросту перемахнул. А потом спрыгнул с гребня гряды, одним махом преодолев не меньше тридцати метров.

Я отправил вслед ему Мьёльнир. И одновременно ударил печатью. Расстояние было изрядным, но и объём моих сил после нового осколка вырос.

Спутник встретил противника во время его прыжка со следующей каменной гряды. Как и задумывалось — в тот самый момент, когда его доспеха коснулся оттиск и защита замерцала. Мьёльнир по полной зачерпнул у меня мощи и пробил доспех в виде дротика. А потом обернулся плоским каменным блином, который встретился с лицом наёмника.

Не ожидавший такого подвоха смертный, рухнул вниз. Я было зашагал к нему, тут в голове раздался тонкий голос.

— Упсс-с-с… Пересс-с-старался.

Ещё через мгновение я почувствовал душу погибшего. Ожидал, что она устремится к порталу, но вместо этого произошло нечто странное. Сначала та поплыла очертаниями, а потом, издавая дикий вой, который был слышен только мне и божественным спутникам, понеслась в противоположную сторону. Полной картины я отсюда не видел, но судя по ощущениям, душа впечаталась в границу Пробоя, после чего исчезла.

Я потянул назад Мьёльнир и ещё несколько секунд стоял на месте, пытаясь уложить в голове странный факт, который вызывал массу вопросов. Но быстро решил, что настолько глобальные моменты можно отложить на потом. А вот допрос пока ещё живого пленника, лучше произвести прямо сейчас.

К счастью Сандал не прикончил первого наёмника. Потрепал его вторую руку, которой тот пытался дотянуться до оружия, оторвал одно ухо и повредил сухожилия на обеих ногах. Но оставил в живых.

Опустившись на одно колено, я перевернул пленного на спину и, сосредоточившись, присмотрелся к его разуму, который пронизывали ментальные плетения. Уровень защиты от раскрытия информации был намного выше, чем во всех предыдущих случаях — чтобы смертный не погиб после первого же вопроса, придётся немного подготовиться.

Отправив ястреба проверить, как дела у остальной группы, я погрузился в хитросплетения сложных узоров, что держали под надзором сознание пленника.

На то, чтобы разобраться и сделать так, чтобы отродье Бездны протянуло какое-то время после срабатывания ментальных оттисков, у меня ушло долгих пятнадцать минут.

Наконец работа была закончена. Я глянул в наполненные болью глаза смертного и задал первый вопрос.

— Что ты знаешь о Хранителях?

* * *

Василий Орехов не любил, когда его планы срывались. Граф всю жизнь был приверженцем простой и понятной стратегии — действовать только когда полностью уверен в своих силах и всегда закладывать в проект дополнительные ресурсы. Пусть даже дело казалось пустяковым — лучше было перестраховаться.

Многие из его конкурентов, считали это проявлением трусости и боязни. Потешались над ним, когда полагали, что рядом только верные им люди. И естественно сравнивали его с собой. Мол, они то быстро идут к вершине, пока старый трус затворником сидит в своей крепости и почти ничего не делает.

И где они сейчас? Сколько таких «быстрых птиц» рухнуло вниз с сожжёными крыльями и обугленными телами? А вот Василий всё ещё здесь, в самом сердце своей крепости. Живой и управляющий обширными владениями.

Правда, недавние новости не радовали. В случае с Афеевым он подстраховался, как обычно. Послал Одарённого, который владел ментальными техниками — тот должен был перехватить контроль над кем-то из приближённых цели и выяснить всё возможное о его персоне. А если не обнаружится ничего критичного, то заложить приказ на ликвидацию дворянина.

В случае провала первого плана, в действие вступал второй. Двое отлично подготовленных убийц, которым он выдал ценные артефакты. Безусловно, это был риск. Но медальоны и ножи к нему вернутся. Зато, как он полагал, такая мощь точно позволит уничтожить молодого аристократа. Этого, наверное хватило бы, чтобы убить кого-то из Мастеров. Афеев же, максимум дотягивал до Тысячника. Пусть и владеющего какими-то редкими техниками.

Впервые за последние десятилетия, что-то пошло не по плану. Провал первого этапа, графа ничуть не расстроил. Бывает. Случается. Если один компонент не отработал своё, значит вопрос будет закрыт при помощи второго.

Но десять минут назад его старший сын принёс неожиданные новости. Зафиксирована гибель одного из наёмников — растворённый в его крови артефакт смог передать сигнал даже из Пробоя, где тот находился. А второй, судя по всему, разорвал контакт с медальоном. Хотя ещё жив.

Поэтому, граф с задумчивым видом пил зелёный чай и поглядывал на старшего сына. Степан сам предложил подобную схему и сейчас выглядел весьма удручённо. Видимо, считал провал своей виной. Неплохой побочный результат, если подумать — станет меньше мечтать о том, чтобы стать во главе рода.

Поставив чашку на массивный дубовый стол, граф нарушил тишину в своём кабинете.