ведь действительно: белобрысый, уши торчат… «О, боже, боже… – застонало все внутри. – Он и правда похож… Нет-нет-нет! Не может этого быть, не может».

– Зная ваше отношение ко мне, – в то же время щебетала Лора, – я не хотела ставить вас и Павлика в известность. – Но Тимочка подрос и стал спрашивать, кто его папа, я говорила правду ему: мы с твоим папой расстались. Детям всегда нужно говорить правду, согласны?

Но свекровь и бровью не повела, она мумифицировалась, уставившись на гостью немигающими глазами, как удав, и ожидая эпического сказания, достойного пера Достоевского, которое привело экс-жену сына в этот дом. Лора подготовилась к неласковому приему, поэтому реакция Зои Артемовны не смущала ее, она барабанила текст, написанный бульварным романистом:

– Но однажды я прочла статью… случай ужасающий! У молодой пары родился ребенок, через какое-то время выяснилось, он болен. Не помню, чем точно, но это и неважно. А при врожденных заболеваниях берут анализы и у родителей, так выяснилось, что они родные брат и сестра, представляете? В смысле родители родные… Ужас какой, а? Их папочка погулял вволю, сделал ребенка на стороне, не исключено, что не одного. А дети, став взрослыми случайно встретились, влюбились, поженились… Кто знает, сколько детей страдает от недугов из-за чьей-то распущенности.

– Не помню, чтобы ты была образцом нравственности, – сухо вымолвила Зоя Артемовна с каменным лицом.

– Люди меняются. – У Лорика на любые замечания готов ответ. – А когда появляются дети, весь мир становится другим. (Лирическое отступление не воздействовало на свекровь.) В общем, кармическая история напугала меня, да-да, напугала! Вдруг и с моим сыном случится подобное? Тогда я и решила познакомить Тимочку с отцом, понимаете? Вам как никому известно, каково воспитывать ребенка без отца, верно?

М-да, дело прошлое, но ничего не забывается, да и помнится в основном плохое. Муж ушел к другой, Пашка уже все понимал и был зол на отца, потом любовница бросила бывшего, муж стал искать встреч с сыном. Зоя Артемовна с трудом уговорила Павлика не отвергать отца, который стал активно ему помогать, даже образование помог получить. А перед смертью разделил свое имущество поровну: ей – в благодарность, сыну – в наследство; его друзья устроили Павла в Следственный комитет, фактически он занял место своего отца, помогли и ей с работой. Вот такая тривиальная история, ударившая по нервной системе его самого – рано ушел из жизни, да и Зою Артемовну потрепала ситуация. О замужестве она больше не думала да и претендентов на ее руку не замечала, видимо, самая заурядная внешность женихов не привлекает.

– Поймите, я ни на что не претендую, – между тем трещала звонким и до противности оптимистичным голосом Лора. – Вся моя жизнь теперь подчинена сыну, он есть – и это многое меняет. Тима имеет право увидеться с отцом, раз уж так случилось, пусть они подружатся. Не бойтесь, на алименты не подам.

И что в данном случае делать? На дворе вечер надвигается, а тут – пожалте вам: Лорик притащилась из другого города вместе с «подарком», в происхождении которого Зоя Артемовна сильно засомневалась. Как быть? А был ли подобный казус еще у кого или так безумно «повезло» только Павлику и ей, его матери? Задача Зое Артемовне не по плечу, тут выход один:

– Ладно, с ребенком я тебя не выгоню на ночь глядя. Но запомни, мне твои излияния неинтересны, не верю ни одному твоему слову. Молчи, не надо ничего говорить, – упредила она порыв Лоры что-то сказать. – Павел будет с тобой разбираться, его это сын или ты по привычке врешь безбожно и не крестишься. Идем, покажу вашу комнату.

В глазах Лоры сверкнули радостные искры, она добилась своего. Дождавшись, когда незваная и нежданная гостья отправится в душ, Зоя Артемовна позвонила сыну:

– Павлик, ты когда будешь дома?

– Не скоро, ма, не скоро.

А ей не терпелось рассказать, показать, послушать обоих, она додумалась даже впервые отступить от правил, но Павлика наедине с этой выдрой не оставит, при ней будут отношения выяснять. В конце концов, Зоя Артемовна имеет полное право сделать собственные выводы на основании их общения, ведь это очень серьезно – Тимофей.

– Тут сюрприз тебя ждет, – сказала она в трубку. – Большой.

– В смысле? Что за сюрприз? Почему голос тусклый?

– Сам увидишь. Ты побыстрее, пожалуйста…

– Мама, не пугай. Ты не заболела?

– Я здорова, сын, здорова, – тяжко вздохнула она.

– Тогда извини, у меня два трупа. При всем желании и любопытстве не получится побыстрее, как ты просишь.

– Хорошо, – сдалась она. – В принципе, сюрприз никуда не денется, во всяком случае, до утра. Но помни, сын, я жду тебя, очень жду, ты уж не задерживайся.

Павел пожал плечами, озадачившись…

…трагическими нотками матери: с чего это вдруг? С другой стороны, если судить по интонациям, мама явно не больна, следовательно, все остальные проблемы несущественны. Разговаривая, он стоял у окна, наблюдая за быстро сгущающимися сумерками и глубоко осенним колером в саду, уже напоминающим зимний пейзаж в ненастную погоду.

Закончив диалог, Терехов повернулся лицом к лежащей на полу посреди комнаты молодой женщине и Антону Корикову, который сидел на раскладном стульчике у трупа и проводил первичные исследования. До него с женщиной работал криминалист Огнев, тогда как Антоша трудился над вторым трупом в дальней комнате. Да, два трупа, два! Мужчина и женщина, муж и жена, обоим чуть за тридцать – не самый подходящий возраст для перехода в мир иной.

Однако занимал Павла в данную минуту не труп, а расстроенный старший опер Феликс. За время совместной работы они крепко сдружились, не проходило ощущение, будто дружны с детства, а может, в прошлой жизни тоже, и позапрошлой. Феликс-красавец, брутал из киносаги о героях былых времен, Павел даже сравнить его с собой, лопоухим и белобрысым, не пытался.

Друг сидел в кресле, по привычке вытянув длинные скрещенные ноги и подперев скулу кулаком; не отрываясь, он следил за манипуляциями Антона, при этом не говоря ни слова, а обычно балагурит. Но ведь убиты его знакомые, с обоими Феликс учился в одной школе, с парнем даже в одном классе, в подобных случаях выполнять обязанности сложно, он и не выполнял их, а смотрел, как выполняют другие. Павел опустился на диван рядом с креслом Феликса, дурацкая мысль пришла в голову не к месту: интерьеры у всех одинаковы, кресла всегда рядом с диванами, разница только в цене.

– Пришел в себя? – осторожно бросил вопрос.

– А я и не выходил из себя, – вяло буркнул Феликс, не взглянув на него, однако через паузу осведомился: – Кто звонил?

– Мама, – ответил Терехов. – Просила срочно приехать домой, конечно, я отказал. Тогда она предупредила, будто дома меня ждет