– Мог наемник справиться со всеми людьми отца? А с братом? Кельг был хорошим бойцом.

Гренн посмотрел на нее безучастно:

– Что я успел понять за го-оды службы на границе с Дагеваром, так это то, что всегда на-айдется кто-нибудь более хороший. Или хитрый. Или ловкий, госпо-ожа.

Она села в кресло и взяла украшенный позолотой хрустальный фужер с водой:

– Отец умел подбирать себе людей. И Невек, и Давек, и все остальные были опытными воинами. Ты серьезно считаешь, что один человек мог справиться сразу со всеми?

– Все быва-ает, госпожа. Если он южанин, то по-одлых приемов в рукаве может быть спрятано достаточно. – Гренн был не лучшего мнения о людях, живущих на другой части материка.

– Надо поговорить с Веонтами. Назначь встречу. – Бланка увидела недоверчивый взгляд телохранителя. – Оставь свое красноречие при себе. Я и так знаю, что ты скажешь.

– Ваш отец по-оручил мне оберегать вас, госпожа. Идти-и к его главному врагу… я не могу это-ого позволить.

Она осторожно поставила фужер на столик, встала, разгладила юбку, подошла к нему вплотную, заглянув в лицо, для чего ей пришлось задрать голову. Сказала тихо, с угрозой:

– Не можешь позволить? Твоя верность моей семье достойна похвалы. Но вот что я тебе скажу: выбор у тебя довольно простой. Или ты сделаешь, что я приказала, или придется тебе искать себе новую хозяйку.

Мгновенное колебание:

– Я понял, госпожа. Отпра-авлю сообщение пря-амо сейчас. Сколько людей пойдет вме-сте с нами?

– Только ты. – И, видя неодобрение, появившееся на его лице, сказала: – Не стоит показывать волкам кровь. Иначе они не смогут оставаться смирными. Это в их природе.

Гренн первым спрыгнул с лошади, и его кольчуга, шпоры и оружие громко звякнули. Слишком громко, чтобы этого не заметили те, кто встречал их.

Краснолицый, крепко сбитый парень, вооруженный широким ножом, посмотрел на телохранителя с плохо скрываемой злобой, но с Бланкой оставался любезен. Холодно любезен, если быть точным. Ее не особо были рады видеть. Неудивительно. Эрбеты враждовали с Веонтами два поколения, и последние проиграли. А ее отец смог стать господином города.

Гренн шел позади, бросая взгляды в смежные залы. Сразу за ними двигались трое охранников Веонтов, бряцая оружием так громко, что заглушали звук своих шагов.

– Вашему слуге придется подождать за дверью, миледи. Хозяин хочет говорить с вами с глазу на глаз.

– Хорошо. Жди.

В глазах Гренна появилась обеспокоенность, но он не стал возражать при чужаках. Отошел к стене, положив руку на меч, так, чтобы видеть всех, кто находится в комнате.

Провожатый подозвал немолодую женщину в черном платье, сказав Бланке:

– Господин извиняется, миледи, но ей придется проверить, нет ли при вас оружия.

– Если мастер Веонт хочет оскорбить меня…

– Он не хочет, миледи.

– Тогда не тратьте мое время.

– Простите, миледи, но вынужден вам напомнить, что это вы искали встречи.

– Передайте вашему хозяину, что, если когда-нибудь он решит прийти ко мне в гости, я не заставлю своих слуг обыскивать его карманы в поисках ножа. Я не позволю, чтобы служанка обшаривала мои юбки.

Провожатый замешкался, холодно поклонился:

– Как миледи будет угодно. Я передам.

Он скрылся за дверью, но появился тотчас:

– Вы можете пройти, миледи.

Бланка довольно кивнула, показывая, что инцидент исчерпан, и прошла мимо стражи, мысленно улыбаясь. Трехгранный отравленный стилет, ножнами пристегнутый к ее голени, остался при ней. Она не собиралась использовать его, но считала, что у нее прав носить острую железку ничуть не меньше, чем у всех этих напыщенных индюков, что окружали ее.

Томас Веонт был ровесником ее отца, но выглядел не как старая развалина. Крепкий и подтянутый, словно лет на пятнадцать моложе своего возраста. Холодные глаза следили за тем, как она идет к нему мимо чучел медведей и оленей, покрытое оспинами лицо ничего не выражало. Она видела, как опущены уголки его губ, и могла догадываться, что он испытывает на самом деле.

Тяжело встречать дочь своего врага.

– Миледи Бланка. – Мужчина не счел нужным встать, но указал ей на стул напротив стола. – Позвольте выразить вам свои соболезнования по поводу трагедии, случившейся в вашей семье.

– Спасибо. Отец всегда говорил, что вы слишком вежливы. – Она улыбнулась, сглаживая резкость свои слов. – Мы оба знаем, что, если бы у вас была возможность, вы с радостью сами бы забросали тела Эрбетов землей. И накатили на могилы самый тяжелый из камней.

Он посмотрел на нее все так же спокойно:

– Если честно, я бы этим не ограничился и на всякий случай забил в них по осиновому колу. Ваш отец был тем еще шауттом.

– Я восприму это лишь как комплимент моей крови.

– А я слышал, что вы самая разумная в своем роду. Возможно, слухи врут, раз вы пришли в мой дом лишь с одним человеком. Вы либо меня ни во что не ставите, либо слишком самонадеянны.

Бланка понимала, что от следующих ее слов может зависеть многое. Слишком многое.

– Моего отца больше нет. И братьев тоже. А я всего лишь слабая женщина и не вижу причин продолжать вражду.

– Продолжать? – Томас Веонт покачал головой. – Вы не не видите причин. Вы просто не можете ее продолжать. Поэтому и пришли заключить перемирие.

– Это не так. Мне не нужно никакое перемирие. – Она увидела, как у него на лбу появилась складка. – Представьте себе, я последняя, кто думает о мире между нами. Плевать я на него хотела, если уж быть совсем честной. Мое имение и владения на другом конце страны. Я жила в землях, принадлежащих моему мужу. Этот город давно перестал меня интересовать. Поэтому я предлагаю его вам.

Томас рассмеялся:

– Очень любезно с вашей стороны, миледи, предлагать то, что и так уже мое. Вы потеряли право на него со смертью вашего отца.

– И все же Эрбеты пока им правят.

– Эрберты мертвы. И вы можете умереть так же быстро, как и ваши братья.

– Разве гость перестал быть священен и неприкосновенен? – мягко спросила она.

Это заставило Веонта опустить глаза. Бланка знала, что он человек старой закалки и соблюдает традиции. В камине за ее спиной сухо треснуло полено.

– Моя смерть не преподнесет вам город на блюдечке, мастер. И вы это прекрасно знаете, иначе бы не разговаривали со мной. – Молчание Веонта показало Бланке, что ее выводы верны. – Люди всегда тяжело меняют старое на новое. А на этих улицах слишком многое завязано на мою семью. Умру я, и вы знаете, что случится. Не только Веонты хотели бы править, Марки и даже Герты тоже мечтают быть первыми. Думаете, они отступят?