Автолюбители наверняка поймут меня, когда узнают, что одна из этих машин была отечественной «девяткой», а вторая — «Ягуаром» серебристого цвета.

У меня был и мотоцикл — спортивная модель «Хонды». Таких мотоциклов я не встречала до сих пор на дорогах нашей страны.

Мой особняк находится на выезде из города на берегу Волги, и со второго этажа открывается замечательный вид. С первого этажа я могу видеть только несколько соток своего двора, поскольку двор окружен высоким каменным забором.

По сути, я стала владелицей неприступного замка, поскольку внешне мой новый дом напоминал нечто средневековое.

Единственное, что ни на секунду не дает усомниться в принадлежности этого строения к самому концу двадцатого века, это то, что оно напичкано всевозможными новшествами эпохи всеобщей компьютеризации.

Я подошла к окну своего кабинета и посмотрела вдаль. Горячее, уже по-настоящему летнее солнце отражалось в водяных струях великой реки. Волга никогда не бывает спокойной, как, например, Женевское озеро или Байкал.

Могучее течение, хотя и сдерживаемое десятком плотин и электростанций, никогда не прекращается, и только теперь, ежедневно наблюдая за ним из своего окна, я смогла почувствовать себя настоящей волжанкой. И у меня уже вошло в привычку каждое утро подходить к окну и смотреть на реку.

Мой дом стоит на крутом обрыве, поэтому мне хорошо виден противоположный берег в трех с половиной километрах от моего окна и большой остров на середине реки, который, по преданию, возник на месте затонувшей в прошлом веке баржи. Течение несло с собой песок, и со временем на этом месте возникла отмель, потом небольшой островок, каждый год увеличивавшийся на несколько метров.

Теперь этот остров превратился в многокилометровый массив, покрытый лесом, на нем приютились многочисленные турбазы и пансионаты, но из моего окна он выглядел диким и необитаемым.

Я вернулась к компьютеру, просмотрела электронную почту, прогулялась по Интернету и еще раз убедилась, что человечество до сих пор не научилось использовать его по назначению, засоряя всемирную сеть бесконечной рекламой и демонстрируя собственную ограниченность.

Если так дальше пойдет, то Интернет скоро будет напоминать стенку общественного туалета, вместо того, чтобы стать средоточием всех знаний и мудрости, накопленной человечеством за несколько тысячелетий.

Я спустилась на первый этаж и приготовила себе чашку кофе, но прежде чем выпить его, нырнула в бассейн и минут пять плавала в прозрачной воде. Это было еще одно преимущество моего жилища, и у меня появилась новая привычка, заменяющая собой утренний душ.

Еще мокрая и немного замерзшая, я вернулась в дом и с наслаждением выпила слегка остывший и поэтому еще более вкусный и ароматный кофе.

В моем распоряжении была громадная кухня, оборудованная по последнему слову техники, но, как это ни парадоксально, до нее у меня теперь почти не доходили руки. И не знаю, дойдут ли в ближайшее время, поскольку вчера я получила новое задание.

* * *

Это было первое задание, которое я получила от «генерала» Грома, и оно, мне казалось, должно было быть каким-то необычным, учитывая масштабы деятельности нового отдела.

Мне предстояло проникнуть на странное засекреченное предприятие на территории Северного Кавказа. Там за последние месяцы было выявлено несколько десятков подпольных нефтеперерабатывающих заводиков, причем не без нашей помощи. Я имею в виду Грома и его команду.

Эти заводики составляли финансовую базу всего кавказского терроризма, и чем меньше их оставалось там, тем труднее приходилось «бандформированиям».

Я никогда прежде не участвовала в подобных операциях, но схема была понятной, если не сказать примитивной. Нужно было внедриться на этот заводик, выудить максимально подробную информацию о том, чем они там занимаются, а дальше действовать согласно полученным инструкциям.

Обычно агент исчезал с предприятия, а через несколько часов на это место падала ракета или бомба. И заводик переставал существовать навсегда. Можно было совершить и самостоятельную диверсию, то есть взорвать его с помощью подручных материалов. Это было намного рискованнее, но приводило к тому же результату.

Но на этот раз задание имело несколько особенностей. Во-первых, по агентурным сведениям, на этом заводике работали наркоманы, которых для этого вербовали по всей стране. Они переправлялись на Кавказ, и ни один из них оттуда не вернулся.

Наркоман на Кавказе — не редкость, их хватает и среди «боевых командиров», и среди мирного населения. Но работа на всех подпольных предприятиях обычно не предполагает особой секретности, поскольку в некоторых районах нефтяные скважины имеются чуть ли не в каждом дворе. И в течение многих лет они были единственным и надежным средством существования половины населения Чечни.

На заводиках работали пленные и наемные рабочие, но пленных выкупают, а наемных рабочих рассчитывают, так что, так или иначе происходит постоянная «утечка информации», которой грех не воспользоваться.

Но на том заводике, которым мне предстояло заняться, ничего подобного не происходило. Там работали несколько десятков человек, никто из них не был уволен, и это имело два возможных объяснения: либо там невыносимые условия работы и люди не выдерживают такой нагрузки и погибают, либо там производится что-то секретное, и посвященных в эти секреты просто не выпускают за пределы завода.

Наркоманы не особенно интересуют органы правопорядка, всероссийский розыск на них объявляется крайне редко. Даже иные родственники вздыхают облегченно, когда их сидящий на игле сын или дочь пропадают без вести.

И как это ни страшно, но их можно понять. Наркоман на определенном этапе перестает быть человеком. Во всяком случае, он лишается всех нормальных качеств сына, мужа, а иногда становится просто-напросто опасен, даже для своих близких.

Десятки тысяч наркоманов погибают сейчас каждый год, и это уже никого не удивляет. Наркобизнес на сегодняшний день — самый прибыльный, и приносит человечеству страшные разрушения.

А если учесть, что в последнее время наркомания во всем мире помолодела и вовлекает в свои ряды и детей, то это уже не только предмет национальной безопасности, но и вопрос выживаемости человечества в целом.

Поэтому с наркомафиями борются совместными усилиями страны, во всех других отношениях представляющие друг для друга потенциальных экономических или политических противников.

Наш отдел традиционно занимался этой проблемой, и новая громовская структура унаследовала ее от своего предшественника.

Дело осложнялось тем, что на этот заводик уже был послан другой секретный агент. И, видимо, сумел внедриться туда, но достоверной информации об этом у Грома не было.

До вчерашнего дня мне было это неизвестно, и я бы не узнала об этом никогда, но мало того, что этого секретного агента я знала с юности, поскольку мы вместе с ним учились и одно время были в довольно близких отношениях, но он, отправившись на Кавказ больше месяца назад, бесследно исчез. И с тех пор о нем ни слуху ни духу.