Больше Ипполит Станиславович ничего не сказал, и вертолет унес его в Хорватию. Но ему и не нужно было: Лидия, хоть и молилась, чтобы старик забыл об этом по дороге, всё равно знала, что будет дальше.

***

Распоряжение пришло через неделю. Скачивая файл с чертежами, Лидия откупорила бутылку коньяка. «Атрум» решили расширить на квадратный километр. Сроки сдачи не подвинули. Бутылка коньяка была выпита за один вечер.

В помощь Лидии и прорабу прислали два ценных кадра: Клеймения Эдуардовича, сухого, но стойкого старика-архитектора, и Ли Цзына Потапова, бойкого китайца средних лет, который теперь отвечал за строительство жилы кварталов. Оба джентльмена мыслью по древу не растекались и, только сойдя на бетонный пол Атрума, уже начали раздавать указания.

Лидия очень тяжело вздохнула, но сдержалась. Ипполит Станиславович нарушил ей всю систему, весь ее идеально выстроенный баланс, и придется теперь экстренно жонглировать новыми ресурсами. И ради чего? Ради какой-то мечты, которая на самом деле ничуть не сделает Ипполита Станиславовича счастливее. Да и вообще никого не сделает.

Знала ли Лидия Марковна, что когда-то будет командовать стройкой единственной в мире летающей лаборатории? Уж точно не тогда, когда робко переминалась с ноги на ногу во время собрания стажеров. Ее путь в «Заслоне» начался еще на выпускном курсе университета. Стажировка, приглашение на работу, должность лаборанта–исследователя… Казалось бы, вот она – карьера в науке, только руку протяни. Но на третий год работы Лида решила, что ей мало стен лаборатории и однотипных задач. Распечатала портфолио, подвела глаза черным карандашом, надела каблуки и пошла к директору филиала.

Что было дальше? А ничего. Чтобы руководить научной группой, потребовалась степень кандидата наук и статьи в журналах. Лидия взяла паузу. По вечерам она сидела в своей Питерской однушке, наглаживала длинношерстную Алису, и взвешивала все «за» и «против». В науке Лидия решила остаться твердо, но сомневалась, что ее работа в области ультразвуковых волн принесет людям реальную пользу.

Алиса терпеть не могла, когда ее ловят и гладят, потому скоро Лидии пришлось думать в одиночестве. Кошка победно виляла хвостом и нарочито лениво потягивалась, передразнивая. Решила Лидия в тот день, когда принесла Алису к ветеринару. Пока Алиса истошно мяукала, врач жаловалась на старенький аппарат УЗИ, который уже давно пора списать и заменить на новый, «поумнее». И Лидия поняла: принесет.

За следующие четыре года Лида защитила диссертацию, превратилась в Лидию Марковну и обзавелась собственной научной группой. На встрече любителей кошек «АО Заслон» она познакомилась со Станиславом – владельцем упитанного британца Олежки.

Алисе в квартире Станислава понравилось. Лидии – тоже. Она только боялась, что уходит в декрет, когда ее научная группа публикует открытие за открытием. Но Станислав обещал не сдавать темп и обещание свое сдержал.

Лидия никогда еще не испытывала такого счастья, как в момент, когда впервые взяла на руки свою дочь. Теплый комочек свистел и вытягивал конечности в произвольны направления, и прекраснее этого действия ничего в жизни не существовало.

Три года, пока росла Глафира, выдались для Лидии самыми счастливыми. Она с упоением смотрела, как Глаша впервые ползёт, впервые встает, впервые ловит Алису за хвост… Лида уже и о «Заслоне» почти позабыла, но, как только Глаша пошла в садик, твердо решила вернуться. Ну не могла Лидия просто сидеть дома!

Двух руководителей одна научная группа не выдержит, и Лидия думала, что вернется на должность исследователя, а руководить будет Стас. Но на работе ее огорошили: в группе ее больше и не ждали. Зато ждали в кресле руководителя филиала, за высокие заслуги научного коллектива и плодотворную работу.

Раздумий не было, и Лидия Марковна приняла предложение. Новая работа оказалась сложнее, зато разнообразнее. Лидия быстро вписалась в руководящий состав и уже через месяц рассылала искрометные распоряжения. В конце концов, она настолько хорошо изучила систему, что знала, где и как нужно менять.

Глаша ходила в садик и каждый день возвращалась с новым рисунком, Алиса наконец-то перестала утаскивать корм из миски Олежки, а Лидия чувствовала, что все делает правильно. Такую идиллию нарушил в один осенний вечер Станислав. Лидия долго моргала, смотря на него и не понимая, серьезно ли Стас. Блинчик на сковородке сгорел, кухня медленно погружалась в сизый дым и запах жженого теста. Избалованная Алиса мяукала на высоких тонах, и за окнами монотонно барабанил Питерский дождь.

Бросить работу она не могла. Даже если бы и допустила такую мысль, «Заслон» нуждался в ней, а она – в «Заслоне», и никакая ущемленная мужская гордость это не перебьет. Станислав о своей идее больше не заикался, но Лидия всё отчетливо поняла. Они не смогут жить как раньше, сколько ни старайся. Стас теперь видит в ней соперницу по работе, а не жену и друга, и это не изменить. Так что к декабрю она упаковала остатки вещей, в последний раз погладила флегматичного Олежку, взяла Глашу за руку, второй перехватила переноску с Алисой и вызвала лифт. В очередную новую жизнь.

Должность директора по развитию Лидия заслужила, когда Глаша уже ходила в среднюю школу. Девочка явно унаследовала всё лучшее от мамы и папы и была любимицей многих учителей. Алиса холодной зимой ушла и больше не вернулась. Этот траур в семье затянулся на месяц, но новую кошку девушки решили не покупать – слишком свежа была память и слишком сильна рана.

Глафира с блеском поступила на «Фундаментальную и прикладную информатику», и Лида прекрасно знала, где дочка будет работать через несколько лет. Сама она все чаще изучала уголки необъятной России в командировках и даже не удивилась, когда, вернувшись в очередной раз из Челябинска, услышала: «Мам, знакомься, это – Боря». Спросила только, познакомился ли Боря с папой. Глаша скуксила нос и, небрежно махнув рукой, бросила: «потом». Лидия фыркнула, но ничего не сказала.

«Не было бы счастья…» – пробубнила она, когда вышла из зала собраний. Стройка в Альпах! И не какая-то, а полноценная стройка магнитной подушки, да еще и основания с укрепленным каркасом! Первое цензурное слово, которое она подобрала, было «наукоемко».

Глафира маминых метаний не оценила.

– И что тут думать? Езжай, развеешься.

– Развеюсь?! Глаш, это на четыре года! Я и толпа биороботов, два прораба и горы. Ты думаешь, мне это надо? А как же ты?

– Ну конечно надо. А я буду в порядке. У меня же еще и папка есть, – и улыбнулась так снисходительно, как будто разоблачила детскую проказу.

И оказалось действительно надо. «Заслон» нуждался в ней так