На больших голографических экранах информационных мониторов, развешанных на стенах лобби, дабы скрасить ожидание посетителей, крутились рекламные ролики, призванные осветить цели, задачи и характер работы ГСПМ. Они вносили стерильную маркетинговую простоту и ясность в ту область медицины, где ясности отродясь не водилось. Напротив, будучи территорией абсолютного хаоса и энтропии, она могла свести с ума любого неподготовленного путника, случайно забредшего в эти мреющие земли. Вульфа всегда мутило от подобной пастеризованной информации. От нее смердело корпоративной этикой, накрахмаленными белыми воротничками и антисептиком для рук из офисного туалета.

Говорящие головы, максимально приближенные к стандартизированным эталонам красоты и приятия, гипнотизировали рекламными проповедями свою невольную паству на всех широко распространенных языках мирового сообщества. Их тщательно подобранные по тембру и тональности голоса подталкивали к бесстыдным фантазиям о нежных любовниках из самых потаенных грез, беззастенчиво лаская слуховые нейроны.

«Человек разумный – так именуют наш вид, и то, что оставалось неизведанной территорией для ученых минувших веков, сокрыто в этом названии. Разум. Предмет философских, теологических и этических диспутов. Понятие, некогда окутанное ореолом мистической тайны, сегодня становится фундаментальным объектом прикладных исследований…»

«Начало десятилетия ставит новые задачи перед современной медициной. Статистика расстройств сознания и заболеваний разума говорит о формировании эпидемии нового образца, сталкиваться с которой прежде обществу не приходилось…»

«Ни для кого не секрет, что интеллект в двадцать первом веке превратился в главный и основополагающий инструмент ремесленного труда. Объемы информации, обрабатываемые мозгом каждый будний день, ежегодно увеличиваются в геометрической прогрессии. Информационный шум, обрушивающийся на анализаторы ежечасно, заставляет сознание отказаться от когнитивных функций в угоду функциям сита, где крупицы полезной информации высеиваются золотом из речного песка. Интенсивный ритм жизни вынуждает принимать миллион взвешенных решений за единицу времени и не прощает ошибок. Ночь – время восстановления. Перезагрузите свое сознание с аппаратом «Морфей». Снижение стресса, профилактика эмоционального выгорания и расстройств психики. Наши незабываемые сны – лекарство нового поколения…»

Алекс мысленно отсек все лишние впечатления и интуитивно шагал по подсвеченной дорожке, приведшей его к нужному администратору. Рецепция представляла собой цветник, наполненный молодыми людьми всех сортов и оттенков. Лицо ГСПМ походило на фреску эпохи Возрождения. Она символизировала глобалистские тенденции, существенно сдавшие свои позиции после арктической военной кампании, завершившейся подписанием договора о перемирии между Североатлантическим Альянсом и Содружеством Независимых Государств. Пускай политическая повестка пропагандировала всеобщее недоверие, в службе психологического мониторинга, судя по всему, ей не следовали. Сотрудница, к которой его незримо направили, по всем внешним признакам была родом со Скандинавского полуострова. Она одобрительно довела его взглядом до своего рабочего места и приветливо улыбнулась, поздоровавшись.

– Александр Волкофф, – утвердительно, но с некоторым трудом произнесла она. – Мы рады приветствовать вас в ГСПМ, инновационном проекте по поддержанию душевного здоровья человечества.

– Зовите меня Алекс Вульф. Перед самым отъездом я получил паспорт интернационалиста. Думаю, так будет проще для всех.

– Очень хорошо, Алекс. Как добрались?

– Долго. Муторно. Почти не спал.

Лицо девушки приняло сочувствующую мину:

– Тогда у вас есть немного времени, чтобы перевести дух. Менеджер по работе с персоналом встретит вас совсем скоро. Прошу пройти в зону ожидания. Угощайтесь чаем, кофе и безалкогольными прохладительными напитками, – слегка помедлив, администратор добавила: – Наше учреждение работает по принципу самообслуживания.

Вульф ухмыльнулся:

– Пояснение для неандертальцев из стран третьего мира?

– У всех нас свое культурное и общественное наследие, – смутилась девушка. – Это одобренная руководством стандартная формулировка общения с посетителями.

– Я понял. Ноль проблем.

Администратор облегченно и практически незаметно выдохнула, одарив Вульфа отработанной профессиональной улыбкой.

– Хорошего дня, Алекс, и добро пожаловать в Контору.

Менеджер по работе с персоналом явно не спешила. Алекс успел заварить себе зеленый чай с мелиссой, наскоро проглотил пару сдобных булочек с джемом, красиво разложенных в вазочках для угощения посетителей, и удобно устроился на офисном диванчике, потягивая ароматный горячий напиток. Полистав несколько периодических изданий по психологии и психиатрии, он принялся было задремывать, слегка разомлев от перекуса, однако, вынырнув в очередной раз из краткосрочного забытья, Вульф обнаружил, что находится в совсем ином помещении. Никакого офисного вестибюля вокруг не было и в помине – одни голые белые стены, уходящие в бесконечность. За антрацитовой глыбой рецепции, зависшей в полуметре над полом, сидели разноцветные изломанные манекены для краш-тестов. Алекс был пристегнут к такому же креслу, как и манекены. На самом пороге слышимости кто-то вел медленный и монотонный отсчет от десяти к одному. Вульф стал падать в белую бесконечность, пока пространство над ним не обрело форму женских губ и не щелкнуло его по темечку фразой: «Вы в порядке».

– Вы в порядке? – спросила девушка в строгом деловом костюме, слегка склонившись над Алексом, но все же находясь на безопасном расстоянии от его зоны комфорта и вне амплитуды резких телодвижений едва проснувшегося человека.

Вульф вздрогнул, не без труда вынырнув из странного сновидения, сел ровно и ответил, попытавшись принять благопристойный и глубоко профессиональный вид:

– Да, мисс. Похоже, я ненадолго задремал.

Щеки девушки раскраснелись от быстрой ходьбы, а непослушная прядка коротких волос, выбившаяся из прически, была моментально водружена на место привычным бессознательным движением.

– Здоровый естественный сон – это привилегия, которую мы дарим обществу, мистер Вульф. Радуйтесь, что вы еще на него способны без аппаратной поддержки и медикаментов, – она небрежно протянула руку, и Алекс машинально пожал ее. – Меня зовут Жюли Орье. Я старший научный сотрудник и занимаю должность менеджера по работе с персоналом в службе психологического мониторинга. Мой отдел занимается поиском и рекрутированием кандидатов в психонавты. Прошу следовать за мной.

– Психонавты? – удивился Вульф. – Насколько мне помнится, я претендовал на должность психотерапевта. Разве нет?

– Все верно. Внутренний сленг. Скоро привыкнете.

Орье, не удостоив его дальнейшими разъяснениями, развернулась на низких каблуках и уверенно зашагала в сторону лифтов, располагавшихся в глубине вестибюля. Алексу только и оставалось что, подхватив свой портфель, поспешить следом, стараясь не сбить горшки с декоративными растениями, по чудной прихоти дизайнера интерьеров хаотично разбросанными на территории лобби. Едва Орье нажала кнопку вызова, створки справа от нее бесшумно распахнулись, впуская их в просторную кабину, наполненную тихой мелодичной музыкой и мягким успокаивающим светом.