Маркиз не засмеялся. Даже не улыбнулся.

– Это… Это была шутка, милорд. Строчка из романа…

– «Гордость и предубеждение». Да, я читал.

Ну конечно! Конечно, читал. Он несколько лет провел на дипломатической службе за границей. После падения Наполеона участвовал в подписании Венского договора. Гренвилл опытный, образованный, наверняка владеет дюжиной иностранных языков.

Шарлотта не могла похвастаться многими из тех свойств, которые в обществе считались достоинствами. Но у нее имелись другие положительные качества. Она была доброй и прямой, умела посмеяться над собой. В разговоре с ней собеседники чувствовали себя непринужденно.

Данные качества – вообще-то довольно скромные – сейчас вдруг перестали помогать Шарлотте. Маркиз Гренвилл казался напряженным, взгляд его голубых глаз был пронзительным. Разговор с ним напоминал беседу со скульптурой изо льда. И девушка пока не придумала способа, как согреть этого джентльмена.

Пусть и глубоко внутри, но должен же он быть обычным человеком из плоти и крови.

Шарлотта искоса посмотрела на него, пытаясь представить, как маркиз выглядит в минуты отдыха. Как вольготно он устраивается в мягком кожаном кресле, закидывает ноги в сапогах на стол. Сюртук и жилет измяты, манжеты расстегнуты, рукава закатаны до локтей. Он читает газету, время от времени потягивая бренди из бокала. Легкая щетина покрывает этот изысканно вылепленный подбородок, а его густые черные волосы виднеются в…

– Мисс Хайвуд!

Она вздрогнула.

– Да?

Гренвилл наклонился к ней и понизил голос.

– Могу сказать по собственному опыту, что кадрили – хоть иногда и производят впечатление бесконечных – все равно когда-нибудь заканчиваются. Поэтому вам лучше бы вернуться в бальный зал. И мне – тоже.

– Да, разумеется. Вы можете выждать минут десять, а потом пойти за мной. Тогда у меня будет время выдумать причину, чтобы вообще уйти с бала. Может, сошлюсь на головную боль. О, но у нас ведь впереди еще целых две недели! С завтраками все просто. Джентльмены обычно завтракают рано, а я всегда встаю позже десяти. В течение дня вы, конечно, будете заниматься спортом с сэром Верноном, а я вместе с другими дамами примусь за письма и прогулки по саду. Так можно выиграть несколько дней. Однако завтра состоится ужин… Боюсь, очередь за вами.

– Очередь за мной?

– Сослаться на недомогание. Или придумать какой-нибудь план. Я ведь не могу жаловаться на головную боль каждый вечер, пока мы здесь.

Маркиз подал ей руку, и Шарлотта приняла ее. Затем он помог девушке подняться, и она оказалась в непосредственной близости от него.

– Вы уверены, что не имеете на меня никаких видов? А то вы уже, судя по всему, принялись составлять мое расписание, словно мы женаты.

Шарлотта рассмеялась.

– Ничего подобного, поверьте мне. Не важно, на что надеется моя мать, я не разделяю ее намерений. Из нас получилась бы кошмарная пара. Я слишком молода для вас.

– Да, вы ясно это обозначили.

– И вы – образец пристойности.

– А вы здесь… И одна.

– Совершенно верно. И мое сердце открыто, а ваше явно…

– …на своем обычном месте.

Шарлотта не исключала, что оно погребено где-то за Полярным кругом.

– И главное, милорд, у нас нет ничего общего. Мы были бы словно два незнакомца, живущие в одном доме.

– Я маркиз. У меня пять домов.

– Но вы ведь поняли, о чем я, – заметила мисс Хайвуд. – Это обернется настоящей катастрофой во всех отношениях.

– Существование, отмеченное скукой и пронизанное страданием.

– Вне всякого сомнения.

– Придется выстраивать наши отношения на сексуальном согласии.

– Э… Что?

– Я говорю о занятиях любовью, мисс Хайвуд. По крайней мере эту малость вполне возможно вынести.

Краска залила всю шею и лицо Шарлотты.

– Я… Вы…

Пока она пыталась преодолеть внезапное онемение, на лице маркиза промелькнула улыбка.

Неужели это возможно? Лед тронулся?

У нее вдруг стало легче на душе.

– Вы издеваетесь надо мной, милорд.

Гренвилл пожал плечами в знак согласия.

– Вы первая начали.

– Ни в коем случае!

– Обозвали меня старым и неинтересным.

Шарлотта сдержала улыбку.

– Вы же понимаете, что я говорила не об этом.

О господи! Не может быть! Если бы заранее было известно, что он способен вот так поддразнивать и что над ним можно подшучивать в ответ, маркиз показался бы ей куда как более привлекательным джентльменом.

– Мисс Хайвуд, я не тот человек, которого можно заставить сделать что-нибудь против воли. Не говоря уже о том, чтобы жениться. Когда я служил дипломатом, то имел дело с королями и генералами, деспотами и сумасшедшими. С какой стати вы поверили в то, что я могу пасть под натиском какой-то мамаши, которая жаждет выдать свою дочь замуж?

Шарлотта вздохнула.

– С той, с которой вы пока не встречались, с моей матушкой.

Как заставить его осознать всю серьезность ситуации?

Лорд Гренвилл ничего не знал – да ему наверняка было бы все равно, узнай он это, – но для Шарлотты существовало нечто более важное, чем слухи и пасквили в скандальных журналах. Вместе с Делией Паркхерст она рассчитывала целиком пропустить следующий лондонский сезон ради поездки в Европу. Девушки уже все распланировали: шесть стран, четыре месяца, две лучшие подруги, одна на двоих исключительно снисходительная компаньонка. И абсолютно никаких надоедливых родителей.

Однако перед тем как начать паковать чемоданы, им нужно было добиться разрешения. Этот осенний загородный прием давал Шарлотте шанс доказать сэру Вернону и леди Паркхерст, что слухи на ее счет – полная чушь. То, что она не какая-то нахальная охотница за приданым, а девушка воспитанная, приличная и верная подруга, которой можно доверить сопровождать их дочь в длительном путешествии.

Шарлотта не могла позволить себе провалить испытание. Делия очень рассчитывала на нее. Подруга не перенесет, если все их мечты снова потерпят крах.

– Пожалуйста, милорд. Если бы вы только согласились…

– Тихо!

В один миг весь облик маркиза преобразился. Холодность и аристократизм вдруг сменились сильным беспокойством, когда он кивнул в сторону двери.

Шарлотта тоже услышала. Шаги в коридоре. Приближавшиеся шаги.

И приглушенные голоса. Прямо за дверью.

– О нет! – выдохнула мисс Хайвуд в панике. – Нельзя, чтобы нас застали вместе.