– Он уехал куда-то с Петровым. Сейчас Волков должен вернуться, у него займи – он всегда при деньгах. Не иначе взятки берет, супонец.

Кивинов снова принялся изучать бумаги. Дукалис закрыл глаза.

В дверь осторожно постучали.

– Войдите, – отозвался Кивинов, надеясь, вдруг ему кто принес обед или взятку. Дукалис даже бровью не повел. Кому какое дело, ну, лежит человек, никому ведь не мешает, будьте любезны внимания не обращать.

Дверь распахнулась, и глазам оперов предстал гражданин Крылов – лицо без определ„нного места жительства и занятий, которого пару лет назад Кивинов по доброте душевной приютил в своем кабинете. Иногда он даже разрешал Крылову понежиться на диване.

Последний раз Крылов появлялся у Кивинова в начале лета, потом куда-то нырнул и вот объявился снова. Значит дело близится к зиме. Верная примета – БОМЖи потянулись к теплым местам. За лето Толик отпустил роскошную бороду и усы, но зато потерял последние зубы. Может, поцеловал в драке чей-нибудь ботинок, а может, они и сами повыпадали от цинги. Эта болезнь, кстати, широко распространена не только среди полярных исследователей, но и в среде петербургских БОМЖей. На Крылове была надета белая кепочка, модная курточка малинового цвета с торчащей из дыр ватой и следами голубиного помета, из чего можно было сделать вывод, что минувшую ночь он провел на чердаке, зеленые брюки, разошедшиеся по шву, и замечательные китайские кроссовки, плохо, что от разных пар и, кажется, обе левые. Крылова состояние его одежды немало не смущало. Он улыбнулся беззубым ртом и поприветствовал:

– Здорово, начальники. Как вы тут?

– О, БОМЖ Иваныч! Привет. Заваливай. Прекрасно выглядишь. Где тебя полгода носило?

Крылов присел на диван, расстегнул куртку, из-под которой выглянула рваная тельняшка, почесал грудь и произнес:

– В области, в церкви пристроился, сено косил.

– Что, прямо в церкви?

– Не, в поле, но поле церковное. Ничего, жить можно – харчи были, ночлег тоже.

Дукалис привстал и пересел на другой край дивана, подальше от Крылова.

– Так, а сейчас, видно, сенокос закончен, и дело близится к зиме, поэтому ты и объявился. Подвал-то уже забронировал какой-нибудь?

Крылов вздохнул.

– Пожрать ничего нет? Или чаю хоть?

– Ну вот, еще один голодающий. Толян, мы сами на госпайке. Погоди, сейчас Слава придет, сходим заглотим по «петербургеру».

– Там приличное место, – произнес Дукалис, – в таком виде с ним стыдно идти.

Крылов опять вздохнул, достал мятую пачку дешевых сигарет, разломил одну и прикурил. Зазвонил телефон. Кивинов взял трубку.

– Андрюха, это Волков. Я тут зависаю, передай Георгичу, что через пару часов приеду.

– Хорошо, передам.

Кивинов повесил трубку.

– Черт, пообедали. Это Волков, через два часа только заявится.

– Непруха сегодня. Мне что-то во всем с утра не везет. Чувствую, какая-нибудь зараза приключится.

– Не каркай. Скажи лучше, где жрать будем. Ну, Толян, у тебя и видуха. Типичный представитель исторической общности людей, так называемого советского народа. Где такой клифт оторвал?

– В церкви монах один подарил. А что, его еще носить и носить. Дыры только зашить.

Кивинов внимательно посмотрел на Крылова, усмехнулся и загадочно произнес:

– Я, кажется, знаю, как нам перекусить. Есть идейка. Что-то типа крючков.

Спустя полчаса Дукалис и Кивинов с деловым видом зашли в зал кафе «Петербургеры» и, непринужд„нно беседуя, пристроились к очереди, состоящей из тр„х человек. Еще человек пять сидели за столиками зала. Как только очередь подошла и Кивинов открыл рот, чтобы сделать заказ, в зал влетел Крылов в надвинутой на глаза белой кепочке, выхватил из кармана пистолет и с ужасной гримасой на лице почти по-киношному прохрипел:

– Всем стоять! Это ограбление! Кто шевельн„тся – пришью! Эй, ты, курица, бабки давай из кассы своей и шевелись, шевелись, я не шучу. Ух!

На пистолете поигрывали блики от цветных ламп кафе, так что ни у кого даже малейшего сомнения не возникло в том, что это может быть фальшивка. Для убедительности Крылов передернул затвор. Девушка за стойкой побледнела и цветом лица стала похожа на белый соус петербургера. Официантка в зале выронила поднос.

Крылов, вытирая рукавом нос, повторил:

– Я что, не ясно сказал? Давай бабки, живо!

Девушка протянула руку к кассе. Сидящие в зале замерли на своих местах, даже жевать перестали от неожиданности. Крылов угрожающе хмурился. Кивинов подмигнул Дукалису. Тот резко развернулся и прямым ударом в грудь опрокинул Крылова на пол. Пистолет отлетел к ногам Кивинова. Он поднял его и сунул в карман куртки. Дукалис уже сидел на дергающемся Крылове и заламывал ему руки за спину.

– Милицию, милицию надо вызвать, – засуетились граждане обедающие.

– Мы сами милиция, – ответил Кивинов, махнув «ксивой». – Спокойно, 85-е отделение.

Через минуту, приподняв «грабителя» за шиворот, опера вывели его из кафе. Крылов при этом угрожающе шипел и кричал, что он вор в законе и, придя с зоны, всех посадит на перо. Пройдя метров десять, он угомонился.

– Молодец, Толян. Ты прирожденный артист. Хочешь совет? Вставь зубы и езжай в Голливуд. Думаю, через год ты получисть «Оскара» за лучшую роль второго плана. Хотя тебе опасно его давать – пропьешь где-нибудь в пивной. Все, дуй в отделение, посиди там в сортире, мы скоро вернемся.

Постояв минут пять под мелким дождиком, Дукалис и Кивинов вернулись в кафе, где были встречены улыбающейся продавщицей, официанткой и импозантным мужчиной с бабочкой, вероятно, администратором, а может, даже и самим директором.

– Ой, ребята, какие вы молодцы. У него же пистолет настоящий. Я до сих пор в себя прийти не могу. Кошмар! Как в Америке. А он не вернется?

– Вряд ли, если только лет через семь.

– Слава богу. А вам самим не страшно?

– Это наша работа. Зашли к вам перекусить, а тут такое.

– Проходите, проходите. Вам что, петербургеры? С каким соусом – красным, белым? Кофе не хотите? Коньячку?

Дукалис изучал меню.

– Мне «Невский» с красным.

– Мне тоже. И два кофе. Да еще один «Невский» с собой, у нас там коллега дежурит.

Через минуту все было на столе. Дукалис похлопал по карманам куртки и удрученно произнес:

– Черт, кажется, кошелек потерял, пока придурка этого тащили.

– И я свой оставил. Простите, ничего, если мы попозже деньги принесем?

– Какие деньги, ребята?! – воскликнул мужчина с бабочкой. – Ну о чем вы говорите?! Ешьте на здоровье. А все говорят – какая у нас милиция плохая. И пожалуйста, заходите в любое время. Сейчас редко встретишь порядочных людей.