Наконец-то на губах командира крейсера появилась кривая ухмылка.

«Пусть смотрят, пусть боятся, пусть видят нашу мощь!»

Интерес «южан» к испытаниям ракеты-носителя был вполне обоснованным, ведь Сеул числился в списке врагов режима Ким Чен Ира под номером один. И наверняка «Тэпходону-2» с учебной боеголовкой предстояло взять курс на запад.

Под палубой мощно загудели насосы. Напряглись маслопроводные шланги. Медленно выдвигались блестящие штоки гидроцилиндров, возносивших на ажурной металлической конструкции «Тэпходон-2» в стартовое положение. Командир с гордостью смотрел на величественное зрелище. На лацкане его кителя поблескивал эмалевый значок-портрет вечного вождя северокорейской революции товарища Ким Ир Сена. Как старшему офицеру, ему полагался портрет в золотой оправе. Младшие офицеры носили серебряные, а рядовой состав довольствовался медными. Такие значки невозможно было купить, они выдавались пожизненно под роспись, а в случае потери гражданину в лучшем случае «светил» концлагерь трудового перевоспитания.

— Подтвердить готовность к старту, — бросил в микрофон командир крейсера и, выслушав короткие доклады команд обеспечения старта, дал обратный отсчет и приказ всем перейти в укрытие.

Бездушный голос из динамиков медленно отсчитывал секунды, остающиеся до старта. Команды, обслуживающие ракету-носитель, организованно занимали места в укрытии за толстыми броневыми листами. Командир торопливо спускался с мостика, и тут подоспела еще одна малоприятная новость — вахтенный доложил, что в семи кабельтовых от крейсера замечен перископ субмарины, хотя акустики и операторы сонаров в один голос утверждали, что море в этом районе пустынно.

«Американцы или японцы, — решил командир, — их больше других интересует наша ядерная программа». Размышлять о том, почему приборы не замечают подлодку, не оставалось времени.

Казалось, весь крейсер вымер, не было ни одного человека на палубе. Бездушный голос отсчитал последние секунды. Слово «старт» прозвучало как приговор к расстрелу. Полыхнули огнем дюзы стартовых двигателей. Крейсер содрогнулся. Волна раскаленных газов ударила в стальные отбойные щиты. Ракета-носитель «Тэпходон-2» торжественно двинулась по направляющим, окутывая корабль клубами дыма. С леденящим душу ревом она рванула в небо.

— Да здравствует любимый руководитель Ким Чен Ир! — не сдержавшись, фанатично выкрикнул командир крейсера, провожая взглядом уносящуюся в небеса ракету.

— Идеи «чучхе» живут и побеждают, — радостно отозвался северокорейский политрук.

Все, что от них зависело, северокорейские ученые, инженеры, военные моряки сделали. И теперь им оставалось только надеяться, что этот пуск «Тэпходона-2» будет успешным. Ведь все предыдущие кончались неудачей.

Однако командир северокорейского крейсера ошибся насчет государственной принадлежности субмарины-разведчика. Подлодка в самом деле затаилась на перископной глубине в семи кабельтовых от его корабля. Но это были не американцы и не японцы, хотя и их субмарины находились неподалеку. Старт учебной ракеты противника всегда представляет интерес для других ядерных держав.

Перископ принадлежал российской мини-субмарине «Адмирал Макаров» — новейшей разработке отечественных кораблестроителей и оборонщиков. Подобных ей подлодок не существовало ни в одном из зарубежных флотов. Да и в российском военно-морском флоте она еще не была запущена в серию, существовала лишь в единственном экземпляре. Прочнейший титановый корпус позволял ей погружаться на глубину до полутора километров, что делало ее неуязвимой для глубинных бомб всех существующих типов. Ходовые электродвигатели переменного тока, установленные на мини-субмарине, работали практически бесшумно.

Даже в надводном положении, когда шла подзарядка аккумуляторов, подлодка не издавала звуков. Инженеры специально для «Адмирала Макарова» разработали уникальную каталитическую силовую установку по получению электроэнергии путем прямого окисления топлива. Ни одной движущейся детали! Правда, пока коэффициент полезного действия ее отставал от дизель-генераторов, но ненамного. Энергетическая расточительность с лихвой окупалась скрытностью подводного корабля. Его даже на полном ходу не засекали никакие гидроакустические приборы.

Вся начинка «Адмирала Макарова» соединялась с прочным корпусом не жестко, а с помощью амортизирующих гидравлических подвесок. Специальная судовая архитектура — тщательно рассчитанные плоскости обшивки, а также высокотехнологическое покрытие из композиционных материалов делали «Адмирал Макаров» неуязвимым и для радаров. Вот такой своеобразный подводный вариант технологии «Стелс».

Запас хода мини-субмарины был ограничен лишь запасом топлива на борту. Но всегда можно дозаправиться от кораблей сопровождения, которые под видом гражданских судов будут ожидать неподалеку. Единственным слабым местом сверхсекретной подлодки являлось то, что приходилось всплывать для пополнения запасов свежего воздуха. Вот тогда-то ее и могли засечь визуально: с кораблей, самолетов-разведчиков и при помощи космического мониторинга. А потому инструкция предписывала осуществлять всплытие только в ночное время или в туман.

Субмарина была буквально напичкана электроникой. По сути, всеми процессами управляла автоматика, а поэтому экипаж состоял всего из десяти опытнейших офицеров подплава, каждый из которых владел несколькими военно-морскими специальностями. Курировал проект его инициатор вице-адмирал Столетов. Он и подобрал членов экипажа по несколько необычному принципу. Никто из них не имел близких родственников, а значит, и некому было поднимать информационную волну в прессе в случае ее гибели, как это произошло с атомоходом «Курск».

На борту «Адмирала Макарова» не имелось ни одного предмета с российской маркировкой. Все торпеды, мины и стрелковое оружие были закуплены за границей через третьи страны. Даже продукты на камбузе, и те иностранного производства. Экипаж носил форму без знаков различия, а в случае угрозы захвата корабля противником предписывалось уничтожить его. Так что даже по обломкам нельзя было бы установить государственную принадлежность подлодки.

Субмарину оборудовали мощнейшей системой прослушки, которая позволяла осуществлять мониторинг и запись не только традиционной радиосвязи, но и обычных разговоров в кубриках, в боевых частях кораблей, а также на палубе и на берегу. Броня, переборки, бетонные стены и антипрослушивающие системы для «Адмирала Макарова» не были преградой. Ведь в любом корабельном помещении установлены динамики и микрофоны переговорных устройств. Речь — колебания воздуха, она генерирует через них в проводке слабые токи, которые можно сканировать, а потом отфильтровывать и сортировать.

Такое событие, как испытание ракеты-носителя, нельзя подготовить втайне. Именно потому зачехленного «Адмирала Макарова» и доставили с базы под Калининградом по железной дороге во Владивосток, где в обстановке строгой секретности спустили на воду. В Японском море предстояло сканировать и записать все, что происходит на северокорейском крейсере, и прежде всего — разговоры технического персонала по обслуживанию модернизированных для запуска с корабля «Тэпходонов-2».