Отец схватил стул и с размаху ударил им маму.

— Рот свой закрой, ***! (Поток бранных слов на родном языке обрушился на маму. Я не понимала их значения, но они казались мне омерзительными)

После оглушительного удара отец скрылся в гостиной, захлопнув за собой дверь. Мама, с лицом, искаженным болью, пыталась подняться, превозмогая пульсирующую боль в руке. Ее голос, хриплый от слез и крика, продолжал извергать проклятия в сторону отца. Я чувствовала каждую ноту её боли. Мне хотелось, чтобы она не останавливалась, чтобы выплеснула всю накопленную горечь.

Ненависть к отцу жестокой лавой разливалась в моей груди. Сколько раз он устраивал такие сцены! Обманщик, патологически ревнивый, лицемерный ублюдок, изменщик, манипулятор! В нём было столько грязи, столько зла! С самого детства я видела его отвратительную натуру, особенно когда его гнев обрушивался на меня. Я хотела стереть с себя эту грязь, избавиться от чувства отвращения, которое он вызывал. Ненавидела всё, что он привнёс в нашу жизнь! «Я человек, я не убью тебя, как бы мне этого не хотелось, но настанет судный день. Бог тебя накажет.» — про себя постоянно проговорила эти слова, чтобы восстановить спокойствие в себе.

Мама, в состоянии близком к истерике, вывела Фаниса из дома. Я слышала, как, закрывая дверь, она пыталась успокоить брата, повторяя дрожащим голосом: "Всё будет хорошо. Всё пройдёт…"

Что было со мной дальше? Наверное, я, как всегда, спряталась в ванной, униженно сжавшись у туалета. Тихо плакала, чтобы не раздражать отца. В который раз спрашивала у Бога, за что нам это наказание, молила о конце этого кошмара.

Зима 2026 г.

Закончив объяснение предпосылок создания песни, я неожиданно вернулась в реальность. В который раз заметила — рассказывая о чём-то знакомом, я словно переношусь в прошлое, описывая собственные ощущения под видом истории "знакомого". Гораздо ярче получается говорить о том, что прожито лично. У меня лучше и ярче получается говорить о том, что я знаю лично. То, что в теории — получается сухо, непонятно и скучно. Оставалось, наконец, дать ответ журналисту.

— Описав пример насилия, я не могу утверждать, что ребёнок в данном случае испытает стокгольмский синдром. Здесь вы ошиблись с предположением. Одно событие, но сколько видов насилия: физическое, психологическое, вербальное, эмоциональное. Это тенью будет преследовать ребёнка всю жизнь, пока он не отпустит и не примет ситуацию. Вот о чём песня "Mk’urnaloba". Лирическая героиня говорит: "Я благодарна, что ты был моим близким человеком. Благодаря боли, которую ты причинил, я стала тем, кто я сейчас. Благодаря тебе я стала эмпатичной и чувствую боль других людей. Благодаря детской обиде я научилась работать с ней и помогать другим. В этой жизни ты взял на себя роль "плохого" человека. Если бы ты не разбудил во мне ненависть, жажду мести, горечь и обиду, я бы не смогла так яростно показать миру чувство несправедливости внутреннего ребёнка. Люди слышат через мои песни, что они не одни проходили через это, они перестают чувствовать себя отстранёнными и отчуждёнными, умирающими в своей боли. Они слышат, что боль есть, и хотят знать, как я справилась с ней. Так я и говорю. Моё лечение: поблагодарить обидчика и отпустить его. Ему, наверное, тяжелее всего. То, как ты поступаешь с людьми, так ты поступаешь и с собой. С членами семьи, со знакомыми, с соседями он может видеться не часто, но с собой он каждую секунду. Простите его.

В зале царила мёртвая тишина, даже щелчки фотоаппаратов исчезли. Все смотрели на меня. Я снова нервно хихикнула и попыталась найти глазами своего менеджера. Хотелось понять по её реакции, верно ли я поступила, открывшись людям? Моя речь, записанная на камеру, попадёт в Интернет и останется там навсегда.

Менеджер стояла позади меня, глядя с нескрываемым удивлением, её рот был приоткрыт. Я приподняла брови и слегка покачала головой, беззвучно спрашивая: "Ну как? Нормально?". По губам менеджера я прочла отчётливое "Ещё как!".

Что ж, если я способна удивлять людей своей историей и экспериментальной музыкой, может, наконец стану значимой фигурой в мире музыки?

Чёрт, снова эта деструктивная мысль.