litbaza книги онлайнИсторическая прозаКуприн. Возмутитель спокойствия - Виктория Миленко

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 ... 113
Перейти на страницу:

Сегодня есть все возможности для беспристрастного анализа жизненного пути и творчества Куприна, в том числе их политической составляющей. В канун столетия революционных событий 1917 года представляется особо важной публикация ранее «непечатных» документов и материалов, без чего купринский миф никогда не позволит нам подобраться к факту. Это стало возможным благодаря собраниям фондов РГВИА, РГАЛИ, ОР РГБ, ИРЛИ, Государственного архива Житомирской области, Научной библиотеки «Таврика» им. А. X. Стевена, Литературного архива Мемориала национальной письменности Чешской Республики, Исследовательского центра по истории иммиграции Миннесотского университета и другим хранилищам.

Автор выражает личную признательность житомирянам Евгению Романовичу Тимиряеву, Игорю Валерьевичу Александрову, Ларисе Анатольевне Мозговой, Василию Васильевичу Вознюку, гатчинцам Наталье Викторовне Юронен и Яну Борисовичу Янушу, а также Олегу Павловичу Варенику (Стрельна), Анне Евгеньевне Хлебиной (Прага), Нине Борисовне Черепановой (Пермь), крымчанам Любови Викторовне Миленко, Ирине Юрьевне Чистяковой, Нине Николаевне Колесниковой, Алене Игоревне Кияшко. Отдельная благодарность Максиму Константиновичу Макарову (Версаль) за фотоматериалы из архива Е. А. Федорчук-Шевцовой и пр.

Работа предстояла непростая. Писать о Куприне-человеке труднее, чем о Куприне-художнике, ведь его творчество гораздо монолитнее, чем личность. Ее за многими игровыми масками сложно уловить, да и не хотел он, чтобы уловили.

Что же нам оставалось? Воспользоваться методом самого писателя. Пытаясь понять человека, он пристально, до рези в глазах, вглядывался в его портрет, влезал в его оболочку, становился им и только тогда брался за перо. Портретов Куприна, к счастью, сохранилось немало.

Попробуем.

Глава первая. ЗА ВЕРУ, ЦАРЯ И ОТЕЧЕСТВО!

Верность присяге рождает героев.

Русская поговорка

Александр Куприн с рождения знал, что назван в честь Александра Невского, и видел тайный смысл в том, что появился на свет 26 августа[1*], в годовщину Бородинского сражения. Кадет, юнкер, поручик пехоты, треть своей жизни он отдал служению Вере, Царю и Отечеству. Предполагал быть генералом, но стал писателем.

Слава пришла к Куприну в 35 лет — достаточный возраст для того, чтобы обрасти прошлым. Есть эта «доисторическая» жизнь, о которой не хочется вспоминать. Она же назойливо смущает фотографиями (а ты думал, что они не сохранились), откровениями бывших друзей (а ты уже забыл о их существовании), неожиданными встречами с теми, кто теперь тебя компрометирует.

Так было и с Куприным. Он не любил говорить о своем детстве и юности: больно. «Насчет многого, что касалось его личной жизни, он был очень скрытен, — свидетельствовал Иван Бунин, — так что, несмотря на всю нашу большую и такую долгую близость, я плохо знаю его прошлое...»[4] Куприн раздражался, когда приходилось вспоминать о заре жизни, и вынужденно это время приукрашивал. Волю его мы уважаем, однако без внимания к фактам невозможно осмыслить зигзаги человеческого и творческого пути нашего героя. Трудно понять само творчество, а главное — развеять сложенный им миф о том, что он стал писателем случайно.

Ничего подобного!

Малая родина

У городка Наровчат, где появился на свет Саша Куприн, все было в прошлом. Шутка ли, возраст городка — 700 лет, а может и больше, кто знает. Народ мокша, давший местечку имя Наручадь и живший здесь как минимум с XIII века, хроник и летописей тогда не вел — письменности еще не имел. Зато умел геройски сопротивляться и не без боя уступил свою землю хану Батыю, пришедшему сюда во время похода на Русь в 1236–1237 годах. Монголы сделали городок центром Наровчатского улуса Золотой Орды, а по некоторым данным и всей Орды. Здесь перемешались мордва, буртасы, русские, а в конце XIV века огненным вихрем пронесся по этой земле «железный хромец» Тамерлан. Опустело все, превратилось в дикое поле. Потом Орда развалилась, земля перешла к Московскому государству, и осевшие здесь татарские мурзы обрусели, стали именоваться князьями, приняли христианство. Век за веком тлен эпох и частые пожары затягивали пеленой забвения лихое прошлое, и к тому времени, с которого мы начнем свой рассказ, Наровчат еле теплился и скучал, подобно другим уездным городишкам Российской империи.

На исходе жизни Александр Куприн откроет своим читателям Наровчат как забавную terra incognita: «Наровчат есть крошечный уездный городишко Пензенской губернии, никому не известный, ровно ничем не замечательный. Соседние городки, по русской охальной привычке, дразнят его: “Наровчат, одни колышки торчат”. замечательных и примечательных событий в Наровчате никогда не происходило. Даты времени отсчитывались по мелким домашним происшествиям... Это было за год перед тем, как у Ольги Иннокентьевны родилась двойня; или год спустя после того, как мировой посредник Фалин привез из Пензы секрет яблочной пастилы, и все другое в том же роде» («Царев гость из Наровчата», 1933[2*]).

Если следовать такой наровчатской «хронике», то герой этой книги родился вскоре после того, как на весь город оскандалился его отец: письмоводитель Наровчатско-Краснослободского мирового съезда, коллежский регистратор Иван Иванович Куприн.

Семья Куприных сложилась 23 июня 1858 года, когда в городке Спасске (тогда Тамбовской губернии, а ныне Пензенской области) венчались «письмоводитель Спасской градской больницы, писец 3-го разряда Иван Иванов Куприн, православного вероисповедания, первым браком. 25 лет» и «села Зубова из дворян девица Любовь Алексеевна Колунчакова, православного вероисповедания. 19 лет»[5].

Сохранились единственный портрет Ивана Ивановича и несколько портретов Любови Алексеевны, будущих родителей писателя. Иван Иванович внешне «демократ», по моде 1860-х годов: длинные волосы, окладистая неопрятная борода, бакенбарды. Крупный и полнотелый, одет соответственно: бесформенный не то пиджак, не то кофта, пуговицы как-то безвольно не застегнуты. Сын унаследует от него и склонность к полноте, и царственное небрежение в одежде, и спокойную русскую кровь, которая будет охлаждать его горячую голову. Любовь Алексеевна, напротив, очень ладная, аккуратная, миниатюрная, тоненькая, живая. Мелкие, восточные черты лица. От нее у Куприна экзотическая внешность и, как он всегда утверждал, бешеная кровь предков-кочевников.

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 ... 113
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?