— Здравствуй, Хиль. За мной пришла?

— Значит, догадался… За тобой.

— Чем ближе к твоему порогу, тем яснее видишь некоторые вещи. Ответишь мне на вопрос?

— Я всегда тебе отвечала.

Они улыбнулись друг другу, как улыбаются самым родным существам.

— Скажи, зачем ты спасла меня? Почему не забрала в свои чертоги ещё мальчишкой?

— Смерть тоже хочет дать кому-то жизнь. Вот и вся правда.

— А почему не забрала во второй раз?

— Как отнять жизнь у того, кого гладила по голове, отгоняя кошмары? Чьи царапины заботили больше собственных старых шрамов. Вот и я не смогла. Теперь смотрю на твоих детей и внуков, буду приглядывать за их детьми. Я подарила тебе жизнь, ты подарил мне родных. Пусть не по крови. Теперь мне не так одиноко.

— Хиль, спасибо за жизнь. За всех, кого ты мне подарила.

Смерть кивнула и ласково погладила названного сына по трёхпалой дряхлой руке.

— Пойдёшь со мной, Тарк?

— Пойду.

И они ушли навстречу рассвету, и сотни других душ встретили их у незримой черты. Смерть по имени Хиль приняла и проводила за грань каждого. А тело старика осталось на холме. Глаза его навечно закрылись в безмятежном сне, на губах застыла счастливая улыбка.

2. Рождение ведьмы

Сказка о том, как появилась и жила на Земле первая ведьма…

Легенда гласит, что первая ведьма появилась от великой обиды и ярости, ибо нет гнева сильнее, чем гнев невинной души. У невинных прав на гнев больше, оттого их проклятья слышны богам. Легенды о великих подвигах люди хорошо помнят, но правды в них чуть. Легенды о человеческой злобе правдивы, но о них предпочитают забыть. А началось всё с малышки, которой повезло меньше других.

Кому нужна хромая и кособокая девчонка? Никто не станет защищать малышку от ватаги мальчишек, день ото дня швыряющихся в неё камнями и палками. В её сторону будут лететь плевки и обидные прозвища. И ответить бедняжке нечем. Силы в девочке мало, ведро воды поднять — и то в тягость. Так и выходит, что проку от неё чуть. А лишний рот держать — растраты. У родителей-то и здоровых детей с избытком. Убить, конечно, не убили. Чай, люди, а не стервецы какие. Взяли, да и выгнали из дому по ранней весне. Нигде ту девчонку не приняли — ни в дом, ни в хлев. И ушла она в лес. Как могла, собирала ягоды, коренья. А только много ли насобираешь без знаний, долго ли проживёшь, ежели и силки поставить не умеешь? А птицы схрон с ягодами растащат, как быть? Вот и она не знала как. Дождь, холод, еды нет, одёжка из мешковины давно в лоскуты разошлась. Худо малышке было, ой худо.

Хуже того, ночью разыгралась гроза. И грянул гром в небе, и вторил крик измотанного дитя. Из самого нутра. Вся боль, обида, усталость, непонимание: «За что ж с ней так?!!». Всё было в этом крике. Вой отчаяния разнёсся над лесом, и такой силы он был, что гром затерялся в нём.

Кричала она долго, пока молния не ударила в древо перед нею. Древо затрещало, а вот огнём не вспыхнуло. Хрустело, дребезжало, мотало ветвями, корёжило, но не горело. Разошлось оно надвое, от самых корней до средины ствола, стали ветви расти всё новые и сплетаться меж собою. И страшно девочке было, и глаз отвести не могла. Замерла она, заворожённая, пока ветви не соткались в женскую фигуру. И упала малышка на колени перед Силой, что явилась ей.

— Я услышала твою боль и гнев, дитя, — сказала фигура, приближаясь. Вместо ног были у неё корни, вместо рук — гибкие ветви. Глаза оказались прозрачными, как дождевая вода. Одежду заменяли листья и цветочный ковёр. Короной ей было птичье гнездо, увитое плющом. И столь величественной казалась осанка, а голос твердым, что не было сомнения в том, кто пришёл на зов о помощи. Сама Мать-Земля откликнулась на плачь измученного дитя.

— Я пришла помочь, — пальцы-ветви, ухватив за подбородок, заставили девочку приподнять голову. И стала Мать-Земля рассматривать юное лицо, вглядываться в самое сердце.

— Вижу… Вижу боль отверженного, вижу угнетённость слабого, вижу муки бездомного. Вижу злобу, вижу коварство. Вижу и милосердие, и любовь к живому. Что ты сделала с тем щенком, повредившим лапу? Говори.

— Отнесла его в хлев, Госпожа. Воровала молоко козье, чтобы выкормить его. Меняла повязки с травами, чтоб быстрее рану заживить, чтобы не стал щенок хромым, как я. И не стыжусь, что воровала! — зло добавила девочка.

— Я услышала тебя, дитя. Что ты сделала с мальчишкой, который нашёл твой схрон с щенком?

— Он щенка нашёл и замучить хотел! Я не дала, чтоб они его били! Они меня стали бить. А я потом так подстроила, что тот мальчишка вилами обе ноги пропорол. И не жаль мне его! И не стыжусь, что так сделала! — выкрикнула девочка, прямо и твёрдо глядя на богиню, готовая, что ей на дерзкие слова отвесят пощёчин и тумаков.

Но Мать-Земля лишь погладила лохматые кудри своею ветвистой рукой.

— Что ж, из хрупкого ростка вырастает могучий кедр, если в ростке есть воля к жизни. Хочешь жить, дитя? Отвечай, не бойся.

И встала малышка с колен, сжала перепачканные ладони в кулаки и ответила.

— Хочу! Больше всего на свете хочу! Жить и дышать как сильная, как умелая! — Из глаз её брызнули злые слёзы. — Только я никчёмная, не быть мне могучим кедром.

— А это уж мне решать, дитя. В тебе много гнева на род людской, но нет в тебе ненависти. Много силы духа, да тело слабо. Знаний нет, но пытливости на троих хватит. Слушай мою волю, дитя… Будут руки твои собирать травы и варить снадобья да зелья.

И пронзила тонкая ветвь ладони девочки.

— Будешь ступать по лесу тайными тропами, — пронзила Мать-Земля стопы её.

— Будешь зверьё понимать и говорить с ним, — и впилась ветка в губы и язык ребёнка.

— Будешь чуять ложь и злобу, и не будет у тебя права отказать в помощи заплутавшим, хворым да немощным, — и пронзила новая ветвь сердце девочки.

— Будешь мне дочерью и не будет тебе другой матери, кроме меня. И быть твоим дочерям, как ты. И быть твоим ученицам твоими сёстрами, — опутали ветви и поглотили всё тело девочки.

— Так и будешь жить век свой, пока жив этот кедр. И лес этот станет тебе домом. — И связали ветви тело малышки и тонкий