пати в клубе и обнимашкам с Петькой. Он же такой классный, шмотки у него круче всех в универе, и отцовский порш… Оксана приоткрыла, замутненные сладкими грезами, глаза и посмотрела на плакат, откуда на неё смотрел лик памятника, переплетенного георгиевской лентой… Вдруг георгиевская лента, с грохотом близкого взрыва, прыгнула на неё. Оксанка испуганно завертела головой. В ушах звенело, а вокруг был лес и какие-то люди, в старомодной одежде и окровавленных бинтах, лежали прижимаясь к земле и стреляя куда-то в лесную чащу из знакомых по фильмам ружей, Как-то по нелепому передергивая затвор.

Винтовка мосина, знание пришло одновременно с осознанием происходящего. Они, люди эти и она тоже, члены партизанской отряда «комсомолец» и они убегали… убегали от карателей ваффен сс «галичина». Они это всё, что осталось от отряда, пятеро раненых, трое детей, и она, семнадцатилетняя медсестра, дитя комиссара погран отряда, полегшего в приграничных боях, в начале вторжения, два года назад.

Дядя Саша, единственный уцелевший из подразделения отца, сорокалетний сверхсрочник, старшина, потряс её за плечи, заглядывая в глаза…

— Ксанка, дочка, что с тобой, контузило? Будь неладна эта граната!! Давай, очнись бери раненых, Гришку своего и дуйте отсель, на лосинный остров идите… этих я придержу, а туда они и не сунутся, слава у тех мест дурна. Вперёд!!!

Подтолкнув девушку к встающим, бойцам, дядя Саша, начал занимать позицию возле поваленного дерева, покрикивая на уходящих.

— Быстрее, бегемоты беременные! Быстрее, перегруппируются и даванут сейчас.

Гришка, повернулся к Ксанке и глядя в глаза, развёл руками. Бросив вещь мешок, подволакивая раненую ногу, подошёл и заглянув в глаза девушки сказал:

— Сына Григорием назови..

И громче:

— Дядь Саш, один не удержишь, а Ксанку я им не отдам. Так что, хоть ругайся, хоть угрожай, здесь я останусь..

— Вырос, шельмец, быстро на войне взрослеют, ладно оставайся, чуть сзади позицию держи.

— Чё встали, Ксанка, прощайтесь и ноги в руки!

Оксана, полными слез, глазами посмотрела на Гришку, чмокнула в щеку

— Пока, Гриш, сына назову, но ты выживи, пожалу-у-уйста, Гриш, выживи…

— Не обещаю, но попробую

Пробормотал парень, потупив взгляд.

— Всё, бегите уже.

Оксана, не услышала свою пулю. Просто мир вдруг покачнулся, и стал уплывать…

— Оксан, проснись, приехали уже.

Бабушка толкала, Оксану в плечо.

— Выходить пора.

— Да, да, пойдём, бабуль

Оксана, тряхнула головой и встала. И почему, ей вдруг расхотелось идти куда то вечером. Да и лицо Петьки, вдруг показалось таким детским, а сам он абсолютно не интересным?

И вообще надо посылку бойцам в СВО собрать, а может даже медсестрой поехать, наверняка же нужны?…

Конец третьего эпизода.

Эпизод четвёртый.

Андрей чихнул, близкий разрыв танкового снаряда, тряхонув руины пятиэтажки, где засели остатки их группы, поднял в воздух тучу, мелкодисперсной, вреднючей и вездепроникающей пыли.

— Бл…, откуда этот чудак, на букву М, нарисовался?

— «Глаза» проморгали, прятался в руинах, закидали хламом и не заводили, до края, то есть до сейчас.

Серёга сплюнул комок грязи…

— Я бы, сделал именно так. Су… а, Ваську и Мишку подловил, гад! Как его достать то, теперь?

Неожиданно выкатившийся из — за развалин торгового центра «леопард», с криво намалеванными крестами, поверх жовто — блакитного флага, подловил штурмовую группу прямо посреди улицы. Навсегда успокоив замыкающих, неугомонного Мишку и его закадычного дружка Ваську. Длинной пулеметной очередью, перечеркнув их судьбу. Остальные бойцы успели прыгнуть в развалины этой несчастной пятиэтажки и теперь, Андрей высматривал возможность поймать эту «кошку» в прицел РПГ, но опытный экипаж, такой возможности не давал. Периодически постреливая то в оконные проёмы разбитых зданий, то резко выскочив из-за угла, моментально стреляя и отходя назад. Андрей уже два выстрела так потратил, в пустую. Остался один…

— П…ц, если так будет продолжаться, он нас раньше достанет. Серёга, просмотри, может повыше где забраться получится, у нас один шанс остался…Хотелось бы наверняка.

Очередной близкий разрыв бросил тело Андрея на кусок стены, удар выбил воздух из лёгких, свет погас…

— Андрюха, очнись! Кто то трепал его за плечо. Давай уже…

Андрей открыл глаза, незнакомый боец, в древней, советской форме и с ППС в руках, отпустил его плечо.

— Ну наконец то, думал всё, отвоевался дружок мой. Обидно так, дойти до логова Гитлера, до самого Берлина и не увидеть конца гадины.

— Кхе-кхм… А ты кто? А что здесь..

Резкий звук автоматной очереди, расставил все по своим местам, идёт бой.

— Ну ты даёшь, Серёга я, дружок твой. Приходи в себя уже, но быстро. Кошка там… вроде «тигр», а нам эту улицу очень надо пройти, там и «рейхстаг» говорят недалеко…

Андрей, осторожно выглянул в проем окна, квартиры, куда его занесло, непонятно каким ветром. Метрах в двадцати пяти впереди, стоял танк. Танк, со знакомой свастикой на борту башни, повернутой куда-то в боковой проезд, и стрелял из пулемёта.

— Тигр, откуда…

— Андрюх, тут пацаненок лет десяти отирался, когда мы заходили. По шее ему дал и выгнал, но при нём смотри что было.

Андрей обернулся к бойцу, тот, недоуменно крутил в руках, столь знакомый по кадрам хроники, «фаустпатрон».

— Вот и ключик, дай-ка сюда эту шайтан-трубу.

Боец протянул «фаустпатрон», и с интересом, стал наблюдать за действиями Андрея.

— Ну-ка. Хм. Так. Здесь, так. Хм понятно.

Андрей подошёл к прочему окна..

— Серёга, будь добр, свали-ка в соседнюю комнату, тут выхлоп сзади должен быть, не дай бог…

Дождавшись пока фигура дружка кроется из вида, Андрей ещё раз, сверился с нарисованный на трубе, инструкцией, прицелился и выстрелил.

Он так и не увидел попал или нет, гаубичный снаряд пробил перекрытие и не взорвавшись, снёс ему голову.

— Андрюх, очнись..

Снова кто-то трясёт его за плечо.

— Это уже становится дурной привычкой.

Пробормотал Андрей, открывая глаза.

Рядом, на корточках сидел Серёга, с родным АК-74 м, модернизированым по последнему писку фронтовой моды.