— Ну ты дал, конечно… Как ты его прямо в башню подловил, он ещё выкатился не успел, ты как знал куда стрелять?

— Ни… я не помню, что было то?

— Уделал ты его, красиво уделал, а потом сознание потерял, хрен знает от чего. Ну и «эти» сразу ручки в гору и на выход. Чудеса, там кстати наёмников больше половины, поляки, литовцы всякие. Вон, смотри.

Андрей поднялся и проводив взглядом за жестом товарища, уткнулся в колонну пленных.

— Хм, еврорейх однако.

И развернувшись, пошёл собирать манатки, чистить оружие, да и пожрать не помешает, впереди не один ещё бой.

Конец четвёртого эпизода.

Эпизод пятый, заключительный.

Возможно, крайний.

Владимир Иванович был счастлив, сегодня первый день на пенсии. Одному богу известно, сколько сил ему стоило продержаться последний десяток лет. Эффективные менеджеры, старательно превращали всё, на что он потратил свою жизнь, в ничто. И это мягко сказано.

— Красота

Пробормотал он, щурясь от почти уже летнего солнышка. Город готовился к празднованию Дня Победы, украшаясь красными флагами и георгиевские лентами, что предавало этому городу, особой торжественности, присущей только этим дням. Они прилетели в Москву всего на два дня, и Владимир Иванович хотел, как можно больше успеть показать внуку, того что показывал ему отец, привозя его сюда, в те времена, такого же молодого, желторотого щегла.

Внук, Артём, весело щебетал о чем-то, держась за руку.

— Дед, а там вон, что стоит? Танки? Посмотрим?

Дед с внуком, двигались по Парку Победы, по направлению к Центральному Музею Победы. Валерий Иванович, все любил делать по порядку и по этому, начать решил именно отсюда.

— Это, Артёмка, «фашистские» танки, только «фашисты» эти современные и танки тоже. Обязательно посмотрим, но позже.

Пройдя мимо двух артиллерийских орудий, они вошли в Музей…

Рассматривая экспонаты, Артём, вдруг замер, Владимир Иванович хотел было спросить, что случилось, но тут его взгляд зацепился за старое фото, на которое таращился внук, и мир стал покрываться туманом.

— Здравствуй, Владимир… давно тебя не было… ну что же, смотри…

Владимир Иванович, вспомнил и этот голос в голове, чтож, он действительно здесь не был со смерти отца, слишком музей напоминал о нём. А потом дети, внуки, пенсия…

— Покажи, мысленно сказал он и туман начал отступать…

Их отряду было поручено перекрыть эту узкую горную тропу, и продержаться до подхода основных сил.

Владимир, поймал очередного врага в прицел винтовки и нажал спуск, винтовка дернулась привычно боднув плечо, противник уткнулся носом в каменную крошку и пыль, с избытком покрывшую тропу за полтора суток бесконечного боя. От отряда в сто человек, осталось двадцать раненых.

— Двое суток, продержитесь всего двое суток, говорили они…ЦЕЛЫХ ДВОЕ бл…ь суток!!

Пробормотал он, сплевывая кровь, сочившуюся из прокушенных губ. В итоге бой практически превратился во встречную сшибку, хотя конечно же отборные, самые опытные бойцы их батальона, держали на этой проклятой тропе целый полк. Слева, периодически поливавший, длинными очередями поворот, пулемёт системы Максима, уже несколько минут не подавал признаков жизни. Владимир, открыл затвор, вставил последнюю обойму и выдавив патроны в магазин, выдернул и отбросил, бесполезную теперь, полоску гнутого металла.

Надо идти к пулемёту, без него им не удержать перевал.

— Петь, я к Максиму, прикроешь?

Обратился он, к расположившемуся рядом, раненому в обе ноги, снайперу, их отряда.

— Конечно! Магазины забить поможешь? Россыпью штук тридцать ещё есть.

— Да ты богач, по нынешним временам. Давай!

Положив, снаряжённые магазины справа от винтовки снайпера, Владимир, изо всех сил, пригибаясь и петля как заяц, ломанулся в сторону позиции пулеметного расчёта. Добежав, он лишь покачал головой, щит был пробит в двух местах, пулемётчик Яшка лежал, уткнувшись в землю лицом. В дыру на затылке, прошёл бы и кулак. Его второй номер, Мишка, смотрел голубыми глазами в небо и похоже давно.

— Однако… бронебойка похоже…

Владимир, отодвинув тела товарищей, начал устраиваться за пулемётом, два закрытых патронных короба говорили ему, что лучше остаться здесь.

Прильнув к прицелу, Владимир, покрепче сжал рукояти и увидев движение на повороте тропы, выжал гашетки.

Майер, находился на излечении в румынском госпитале. Хитроумная, партизанская ловушка, навечно искалечила его правую ногу, чуть не оставив в белорусском болоте, неудачливого егеря, навсегда. Он, как и все, конечно мечтал о земельном наделе и славянских слугах, но очень быстро понял, что это несбыточные фантазии. Тут бы выжить. Покрепче сжав цевье, отобранного у какого-то румына, польского противотанкового ружья UR, непонятно откуда здесь появившегося, прицелился. Пулемёт, погашенный им, некоторое время назад, снова ожил. И сейчас, длинным, свинцовым языком, сметал остатки штурмовой группы, подошедшей уже к злополучному повороту, бой за который шёл уже больше суток. Отвлекал, непонятный, монотонный гул, хотелось осмотреться, но Майер, был хорошим солдатом, сначала дело… Выжал спуск, толчок отдачи был сильнее чем обычно, тело взлетел в воздух, краем глаза увидел, свою многострадальную ногу, почему-то летящую отдельно, и кусок неба с крылом, на котором красовалась красная звезда и следом за ним, пришла тьма.

Владимир, уже давно оглох, но увидев силуэты, знакомых ИЛ-2, на бреющем заходящих на врага, счастливо выдохнул…

— Наши, наконец то… Удержали перевал, удержали…

Радостно добивая остатки ленты, во врага, он так и не увидел, откуда прилетела его пуля…

Владимир Иванович, стоял рядом с внуком.

— Помни, Володь, помни… и внукам завешай…

Прозвучало в голове, и оцепенение окончательно спало.

Артёмка, сжимал его руку и шептал:

— Мы будем помнить, ведь пока мы помним, вы живы.

— Правильно, Артёмка, пока мы помним, они живы. Помни, малыш, помни…

Дедушка и мальчик, постояв ещё полминуты, возле старой фотографии, пошли по музею дальше, иногда задерживаясь, у разных экспонатов.

А в голове Владимира Ивановича в это время звучало: «впереди — страна Болгария, позади — река Дунай»…

Конец пятого эпизода.

Конец вахты.