фигуре, стоящей прямо под фонарем. Тройка, бежевый плащ, шляпа. Ничего необычного, мода тридцатых-пятидесятых из Америки вцепилась в Омниполис всеми зубами и когтями, не собираясь уходить. Только вот красный свет глаз, смотрящих прямо на нее, белый отблеск невероятно острых и крупных зубов, сверкающих из-под медленно разъезжающихся тонких губ…

Она сама не поняла, в какой момент мир смазался, расплываясь неясными пятнами. Тело само пустилось бежать, на полную мощь, без оглядки, опрометью. Почки щедро брызгались адреналином, тело содрогалось в нервной энергии, кажущейся бесконечной, рот, оскалившись, втягивал воздух без остановки! Улицы, улицы, улицы… САД! Туда, через забор! Быстрее! Еще быстрее!

Она бежала с пустой головой, буквально захлебываясь внутри от жажды побега, от желания убежать. Не думая ни о чем, девушка, уже потерявшая где-то плащ, неслась как испуганный кролик, петляя между деревьев. В тишине, в темноте, никак не понимая, успешно ли она убегает от чудовища, или же ей всё только кажется, а монстр, на самом деле, уже близко, уже протянул руку…

Забор показался ей неким финальным барьером. Высокий, слишком высокий, он точно был непреодолим для большинства, даже для него, но не для неё! Маленькая, но сильная и ловкая, она стремительной кошкой вскинулась вверх по дереву, ухватистой обезьянкой проползла по длинной, но крепкой ветке, ловко и быстро её раскачав, прыгнула на самую верхушку забора, перегнувшись через него и давая себе долю секунды осмотреться, спланировать спуск…

В этот момент оно и случилось. Тьма сгустилась за спиной девушки, тьма сверкнула красными глазами и белоснежным оскалом клыков, тьма выплюнула из себя длинную мужскую руку, сильную и крепкую, затянутую в перекрученный бежевый плащ. Ладонь, широкая и длинная, принадлежащая крепкому рослому мужчине крупных габаритов, атакующей змеей метнулась прямиком к неосторожно подставленным свету Луны маленьким ягодицам жертвы, защищенным лишь тонкой кожей легкомысленных штаников. Хлесткий звук шлепка разнесся по сонному ночному саду выстрелом как из хлопушки!

А потом раздался он, визг крепко шлепнутой жертвы.

Глава 1

Горе поврежденным

— Вы думали, я вас не переиграю?

Вопрос остается без ответа. Двум страдалицам сейчас не до вменяемого диалога, у них в жизни черная полоса. Точнее, даже две, накладывающиеся друг на друга. Просто лежать и страдать — это первая стадия, но периодически надо вставать, чтобы поменять подруге лед в кульке на заднице… или поправить его, если съехал. Тогда да, чернота удваивается. В общем, дамам не до нас. Еще ведь стонать жалостливо надо, так, чтобы нервничал и злился некий проклятый полутролль.

Этого нам не надо, дверь мы прикроем. Не для них, негодяек, я полутролля проклинал!

Кстати, качественно вышло. Сидит, только моргать и может, даже дыхание ровное.

— Позволь, мой друг, я расскажу тебе историю… — улыбаюсь я, открывая пиво.

Жила-была девочка по прозвищу Шпилька. Ловкая, смелая, не очень умная, правда, но кто из нас без греха? Зато амбициозная, готовая работать и развиваться в разных коллективах! Загляденье, а не девочка! Только увы, случилось горе — по глупому стечению обстоятельств… её уволили. Такое горе.

И пускай оно длилось недолго, пускай в тот же день наша прекрасная девочка оказалась нанята на куда более стабильную, доходную и высокооплачиваемую работу, но она затаила на своего доброго, умного и честного работодателя нехилый такой зуб. Удивительное дело, да, Шегги? С чего бы это?

А я тебе отвечу, с чего. Пока твоя сеструля добывала звон в Гильдии, она жила в собственное удовольствие. Каждый день движуха, каждый день приключения, а если работа провалена и звона нет, так брат всегда выручит, всегда прикроет. К нему-то идут постоянно, не так ли? Пусть понемногу, но это позволяет нашей стрекозочке петь и танцевать. Не шурши ресницами, Скорчвуд, мы приближаемся к сути вещей. А она в том, что наша дорогая Анника никак не могла себе простить, что рядом с ней два Блюстителя, а она с этого ничего не имеет. Гордость требовала хоть чего-нибудь! Жопа хотела приключений!

…и Шпилька выработала план.

— Простой, как три копейки, — улыбаюсь я, — Уболтать Алиску закупиться в Нижнем мире, протащить контрабанду по нашим блюстительским каналам, а затем, дав ей отлежаться, толкнуть за большие деньги. Отлеживались бутылочки почти год, две юных девы чувствовали себя самыми хитрыми и играли в шпионов, но с месяц назад ссыкнули и подписали под это дело тебя. А ты, мой дорогой друг, справедливо опасаясь за жопу своей сестры, вписался, чтобы если что, прикрыть её своей большой доброй грудью. Как и всегда, как и всю жизнь. На случай, если я обнаружу вашу затею? Только я знал о ней с самого начала…

Блюстителей не обыскивают, когда они возвращаются из Нижнего мира, мы только декларируем принесенное с собой, но это лишь проверка на вшивость. Мы слишком многое можем наворотить, пропадая месяцами в Срединных мирах, так что приносим определенные магические и мифические клятвы… которые не приносила наша дорогая Алиса. В основном потому, что она еще не шарит в нашей блюстительской жизни и находится целиком на моем попечении. Но у неё всегда было кое-что получше этих клятв, Шегги. У неё есть я, несущий полную ответственность за своего «птенца».

По гневу в твоих глупых желтых глазах, связанных с не менее глупыми ушами, я понимаю, что ты еще не проникся ситуацией. Тебя слишком волнуют две поротые жопы малолетних дурищ. Шегги, разгадай загадку, ответь на вопрос — какой срок грозит вампиру за нарушение Устава?

Двадцать лет в одиночке. С последующей выплатой всех затрат по крови за этой время. Ударным трудом в самых поганых, самых неудобных и самых скучных Срединных мирах с самыми тупыми обитателями. Вот чего бы стоила афера твоей сестры мне и Алисе.

Всё, можно снимать воздействие цепочки кровавых рун, когда-то втихую вырезанных мной на многих предметах мебели в доме. Сопящий Шеггард Скорчвуд, мой сосед, подчиненный, помощник и смотритель дома, вразвалку уходит в комнату к страдалицам, от чего у тех наступает третья стадия черной полосы — полутролль начинает мерно тыкать толстым пальцем-сосиской обеим в ягодицы, приговаривая, что так жить нельзя и им должно быть очень стыдно. Ор встает от небес.

В принципе, я их и отлупил обеих так сильно именно затем, чтобы успокоившийся полутролль не устроил повторной экзекуции.

Вздохнув, я встал, налив пива в две глубокие миски, извлеченные мной со своего места в кухонном шкафчике. Затем извлек из сумки здоровенную копченую рыбину, провел той удлинившимся когтем вдоль хребта, разделив на три составные