что через несколько ударов сердца оказались рядом с младшей. И вдалеке стал виден поселок.

«Странно…» — рассудил в уме Айвен, так как он ожидал увидеть пожар или его следы. Большой дым он бы обязательно увидел еще с воды. Тем более странно, что все это он бы почувствовал и на расстоянии. Но ничего похожего не было видно.

— Давай, говори яснее, Дарина! Что случилось? — маленькая девчонка услышала вопрос, но продолжала размазывать слезы по грязному лицу. Немного приторможена, видимо, от пережитых эмоций.

— Там на пастбищах, конюшня начала гореть, а всех лошадей и волов кто-то увел!!! — сразу ожила и выпалила девчонка.

От этих слов юноша с ее старшей сестрой Норой, вместе с корзиной одновременно тронулись с места и быстрым шагом направились к поселку. Перейдя на легкий бег трусцой, когда приноровились к колебаниям нагруженной корзины. Айвен поддерживал тот темп, который могла выдержать Нора, старшая сестра зареванной Дарины. Но все равно вдвоем лучше. Нести одному корзину с тяжелой добычей, да еще широкую и неглубокую, удобно только на голове.

Айвен не стал больше ничего спрашивать у Дарины, понимая, что от девочки в ее неполные десять лет нельзя требовать чересчур много.

Их поселение по меркам Нового Света было совсем маленьким, по факту еще не доросло до статуса поселка. Здесь недавно начали высаживать виноградники семьи — выходцы из Германии, да еще жили местные скотоводы, что пасли коров и лошадей на лугах южного берега Миссури. Сейчас посадкам пошел третий год, и народ ожидал первый хороший урожай винограда.

Вместе с виноградарями из Германии приехали другие мастера, все с семьями. Они сразу подняли статус поселка и его значимость в округе.

Но на расстоянии двадцати миль от поселения, на южном берегу находился Джефферсон-Сити, растущий как на дрожжах городок, где к этому времени была даже городская тюрьма. Там имелось почти все: мэрия, полицейский участок, школа. Появилось даже несколько отелей и увеселительных мест с продажными девками.

Из-за океана в их места прибывал разный народ. В конце 1840-х годов из-за «картофельного голода» в Штаты отправились ирландцы, которые воспринимались коренными американцами как шумный и полукриминальный контингент. Они еще и католиками были, что для честных протестантов воспринималось немного возмутительно. Говорили даже, что папа римский хочет захватить свободную Америку протестантов.

Недавно в поселок прибыл отец Уильям, пресвитер, с группой новых переселенцев из Ирландии, что устроились работать на виноградниках. Сразу увеличив своей шумной группой это небольшое поселение у реки.

Парень и две девицы двигались быстро и вскоре оказались в начале поселка перед старым деревянным домом с верандой впереди.

— Давай, Айвен, скорее беги дальше к себе домой, там что-то случилось. Я только знаю, что был пожар… Мне велели никуда не ходить, остаться и караулить местность с этой части поселка! — угрюмо произнесла Морриган, мать этих двух девчонок, что жила в своем небольшом домике на краю.

— Тогда я побежал! Рыбу мою спрячь… Сама решишь, что с ней делать!

Они все трое, и мать, и девчонки — рыжие. Но дочки были чуть потемнее, а сама Морриган не просто рыжая, а огненно-рыжая.

Вот она, стоит гордо и смотрит мимо парня туда, где начинается поселок. Спина прямая, плечи гордо развернуты. Белая рубашка с закатанными рукавами завязана двумя тесемками выше небольшой, но высокой груди красивой формы, что понять не мешает ткань. А темная, свободного покроя юбка скрывает талию и стройные ноги до самых щиколоток. За ней на веранде в углу стоит старое гладкоствольное ружье Холла с кремниевым замком, хотя заряжается с казенной части. Довольно распространенное оружие, давно принятое на вооружение в американской армии.

Морриган, миссис, прибыла из Ирландии с двумя дочками, и считалась по этой причине на новом месте как-бы персоной второго сорта. Такие взгляды были в те времена среди граждан свободной Америки. Следует добавить, что даже таблички при входе в бар: «Ирландцам и собакам вход запрещен» — можно было увидеть в те времена в Америке. Так что, признавать ирландцев равными себе жители в те времена не желали. По этой причине, или по другой, она сначала попала в Джефферсон-Сити, потом, чувствуя в нем себя неуютно, перебралась в этот маленький поселок, созданный на пустом месте на берегу большой реки.

В поселке Морриган жила тем, что подрабатывала уходом за большим и добротным домом, где жили и трудились Айвен и два его наставника — японца.

Эта история началась давно, когда Айвену Харманну не было и четырех лет. После трагедии с пассажирским судном на Миссисипи парень остался круглым сиротой, о чем сообщил преподобный отец Салливан своим прихожанам протестантам после проповеди.

Тут же объявились желающие приютить сироту. Это были два неразлучных товарища — японца, оба с золотыми руками и такими же головами, которым быстро нашлось применение в Новом Свете. Умея работать с деревом, японцы устроили в поселении каретную мастерскую и делали замечательные повозки как для местных, так и для переселенцев на запад. Это ремесло давало им неплохой заработок и в добавок к нему уважение местных жителей.

Но не только нужное обществу ремесло и золотые руки были причиной того, что приемных родителей Айвена не только знали, но и уважали многие…

— Остин! Стой! Иди сюда! — сухо и в приказном тоне обратился Айвен к пареньку лет двенадцати, который сосредоточенно ходил по пыли, туда и сюда поперек грунтовой дороги в самом начале поселка. По всему видно, что его поставили на охрану и он был этим горд. Дальше улица и дома на ней выглядели пустыми, население маленького поселка пропало, хотя и раньше в это время на улицах его не было видно.

Парень ходил взад и вперед с гордым видом, держа на плече старенькую винтовку. Это был старый «спрингфилд», винтовка, которая заряжается с дула, но обладает точным и сильным боем. Позже ее сделали казнозарядной, приделали затвор, и получилась отличная армейская винтовка, которая бьет на тысячу шагов.

— Привет, Айвен! — паренек откликнулся и остановился, явно обрадованный встречей, сразу быстро заговорил:

— Они все там! Там! — паренек показал рукой, но не в направлении большого дома Айвена и его приемных родителей, который одновременно служил и каретной мастерской, а в направлении дороги, ведущей через рощу к лугам и загону для животных.

— Что ты знаешь, Остин, говори быстро…

— Только то, что на наши конюшни и старого Джо кто-то напал, и еще…, что наших животных увели! Больше ничего не знаю… Меня оставили здесь, чтобы тебя предупредить…

— Хорошо, оставайся здесь и не ходи с нами, охраняй дальше поселок.