в кабинет открывается и оттуда выглядывает удивленный Виктор собственной персоной.

— Дети, что тут происходит? — переводит он насмешливый взгляд между нами.

Тут до меня доходит, чем только что я занимался.

Стою и спорю с малолеткой, как последний… Как она там меня назвала? Придурок? Он и есть.

— К вам пришел Савелий, — мое имя в ее устах как острый кинжал.

— Зайди, — кивает Виктор мне. — Ты что там учудил? — возмущается он, как только за нами закрывается дверь.

— Да она сама начала, — оправдываюсь я. — С виду милашка, а по факту — змея. Причем гремучая. На нее табличку повесить надо, что ядовитая, а то не ровен час, у тебя в приемной гора трупов появится.

Резко затыкаюсь, наткнувшись на насмешливый взгляд друга.

— Что?

— Я вообще-то о задании спрашивал, — смеется он, — но, раз ты хочешь поговорить о ней… — кивает он в сторону приемной.

— Нет уж, чур меня, — отрицательно качаю головой. — Насчет задания ты прав, но у нас не оставалось выбора.

— Какого, к черту, выбора? — переходит он на серьезный лад. — Всего-то надо было забрать объект и свалить по-тихому. По-тихому, Сава. А вы там что устроили? Решили Третью мировую открыть?

— Ты преувеличиваешь, — не соглашаюсь я. — Всего-то один маленький взрыв, зато сколько проблем на будущее решено.

— Вы меня по-крупному подставили. Надеюсь, ты это понимаешь? — устало откидывается он на спинку своего кресла.

— Думаю, отдых пойдет тебе на пользу, — поддакиваю я. — Выглядишь, мягко говоря, не очень. Отправляйся на рыбалку, глядишь, они тут и поостынут к твоему возвращению.

— Ты еще места мне порекомендуй, — возмущается Виктор, но я уже вижу, что он раздумывает над моим предложением.

— Конечно, все что захочешь, — соглашаюсь я.

— Ты неисправим, — качает он головой. — Так, ладно, эту проблему я решу. Что касается Киры, на тебе ее охрана. Головой за нее отвечаешь.

— Киры? — не могу понять, о ком он.

— Ты только что с ней подружился, — его ехидное выражение лица не сулит ничего хорошего.

— Если это та, о ком я думаю, я согласен идти под трибунал, — киваю я на дверь.

— Именно туда ты и отправишься, если с ее головы упадет хоть один волосок.

— Что? Я не смогу ее убить, если что?

— Очень смешно.

— С каких пор мы защищаем гражданских?

— С того момента, как сунули свой нос, куда не просили, — отрезает Виктор. — Она внучка Лебедева, большего тебе знать не нужно.

— Ты шутишь? Бросил гранату в толпу — и в кусты? Это то, о чем я думаю?

— Ты слишком много думаешь.

— Серьезно?

— Он копал не под тех людей, в итоге они пойдут на что угодно, чтобы его заткнуть.

— Просто убить его им в голову не приходило?

— Зато тебе пришло, умник. Им нужно, чтобы он официально их сторону принял. Думаешь, Лебедев идиот? Он слил все, что нужно было и куда нужно, теперь, только если он сам же не признает, что был не прав, так сказать, публично сам себя не линчует, те отмыться не смогут.

Вот черт!

— Это что же получается, что мы теперь потенциально под прицелом? Какого черта мы?

— Пока никто не знает, что она здесь. Он мой друг, и я не смог отказать ему в помощи.

— Мы что, сейчас задницу свою подставим, потому что ты когда-то вместе с ним пил, что ли? — возмущаюсь я. — Если они генерала заметут, мы следующие пойдем всем скопом. Ты это понимаешь?

— Я в курсе. Вот и поручаю тебе позаботиться о том, чтобы до этого не дошло. Она под твоей ответственностью, понял?

— Вот черт. Запрем ее в подвале, — подкидываю я идею, — тогда точно никто не узнает.

— Издеваешься?

— Ты в курсе, что уже вся часть о ней судачит? Парни там ставки делают, кто ее завалит, а она тут у тебя в развратном костюме соблазнительницы щеголяет.

— Что? — возмущается Виктор.

— Чуть больше удивления, и я бы поверил, что ты не в курсе, — сообщаю я.

— Черт возьми. Что поделать, она не захотела оставаться у себя в комнате. Сказала, что не хочет быть обузой.

— Я прям удивился! Такую только кляпом в рот и можно успокоить. Да еще и покрепче связать, чтобы не брыкалась. Обуза.

От собственных слов воображение нарисовало совсем другие, более горячие картинки. Где я затыкал ее соблазнительный ротик своим членом, намотав ее волосы на кулак. Черт!

Хорошо хоть, мундир скрывает реакцию тела. Но, судя по ехидной ухмылке, Виктор и так понял, о чем я подумал.

— Он не обрадуется, если ты оприходуешь его внучку, — предупреждает он меня.

— Да я лучше с настоящей змеей лягу, чем с этой крикливой собачкой, — возражаю я.

И тут же оглянулся в сторону открывшейся входной двери, у которой с чашкой горячего напитка стоит сам объект нашего разговора.

Ярость, написанная на ее лице, и смертоносный взгляд, что она в меня вперила, ясно свидетельствуют о том, что девчонка все прекрасно раслышала.

— Я пойду, — решительно поднимаюсь, увидев, как она уверенно входит в кабинет. Лучше вовремя ретироваться с поля боя. Тем более что у нее горячее в руках.

— Трус, — слышу за спиной смешок Виктора.

Ну и пусть это выглядит как побег, зато лицо целое, а не в ожогах.

Я видел, как она примеривается к нему.

И я ее должен защищать? От кого?

А кто защитит остальных от нее?

Глава 2

Кира

А все дед со своим «я должен тебя защитить».

От кого? Этого он мне так и не объяснил. Вот всегда так: скажет что-нибудь, а ты думай.

Засунул меня в эту дыру с дикарями.

Нет, я не избалованная фифа, но элементарного уважения никто не отменял. Я понимаю, что в военной части, даже суперсекретной, нехватка женского персонала, но попросить потрогать мою грудь или, еще хуже, попытаться пощупать мою попу — это уж совсем за гранью.

Да, я в курсе, что у меня слишком женственная фигура. Об этом трудно не догадаться, глядя на себя в зеркало. В школе, когда появились первые признаки того, что у меня будет грудь, я, смущенная вниманием мальчиков к этой моей части, стала сутулиться, что потом пришлось исправлять потом и слезами.

Со временем я научилась давать отпор. Трудно было вмазать первому, потому как на тренировках — это одно, а ударить живого человека — совсем другое. Но когда мальчик нагло протянул руку и пощупал мою грудь, и это при всех, будто так и надо, я от ярости просто ничего не соображала, сжала руку в кулак и врезала ему по