через зеркало, чтобы дети сиротами не остались? Теории — она другой невероятнее — роились в голове, как стая назойливых мух.

Подхватила девчушку на руки и прижала к себе.

— Да, давай ты маму причешешь, пока твой брат будет рассказывать, давно ли мама болеет, какое сегодня число и где ваша няня, — подавляя истерику, ответила я малышке.

Голос вроде звучал спокойно.

Я подошла к мальчику и, обхватив его за плечи, повела к кровати, чтобы усадить рядом. Детей было жалко до слез! К тому же мы с их матерью, судя по всему, были как-то связаны. Может быть, мы — кармические сестры? Или у нас были родственные души? Или вообще что-то ещё — сложнее, типа одной души на все копии, которые проживали свои жизни во множестве миров? Вариантов можно придумать очень много.

Но главное: я как-то сразу приняла этих детей, как своих, родных.

Софи ловко слезла с моих рук и побежала к туалетному столику за расческой, а Марк, вздохнув, ответил:

— Давно болела, с тех пор, как умер отец и мы узнали, что у нас не осталось денег, поэтому скоро приедет наш дядя, чтобы забрать нас с Софи под свою опеку. Ты как это все услышала, так сразу и слегла.

Нет. Души у нас с их матерью все же не родственные. Я бы ни за что не позволила себе уйти в депрессию и бросить детей на няньку.

Я шумно втянула в себя воздух и покачала головой — Софи нечаянно дёрнула спутавшуюся прядь — аж до слез.

— Мама, тебе больно? — перепугался мальчишка. — Ну, Софи!

Такой хороший! Заботливый сын и очень разумненький. Слова сложные знает, речь правильная — значит, детьми занимались. Интересно, сколько ему лет?

— Ничего, сынок, — улыбнулась я, отбросив всякие сомнения. Как меня зовут, что тут за мир, где можно заработать — все успею выяснить позже. — Мама сильная, мама вернулась, мама все решит.

Мальчик посмотрел на меня удивлённо, и в тот же миг открылась дверь. На пороге нарисовалась сухая хмурая женщина лет сорока в длинном тёмном платье.

— Дети! Я велела вам не беспокоить мать! — наехала она сразу на малышей, а те сразу сжались в два маленьких комочка. — Мойте руки и идите завтракать. Можете дальше отдыхать, госпожа Абигаль.

Так-так. Значит, зовут меня теперь Абигаль. Ну, почти как раньше. Так-то я Галя. Галина Николаевна Морозова. Осталось узнать новую фамилию, возраст и ещё примерно миллион разных важных фактов, к примеру, как зовут няньку и как у них относятся к попаданцам. Мне стоит о себе заявить или лучше затаиться?

— Спасибо, но я отдохнула и займусь детьми, — осадила я строгую женщину. — Оденусь и тоже спущусь в кухню. Софи, доченька, беги с братом завтракать. Ты говорила, что кушать хочешь.

Нянька сделала шаг в комнату и вперила в меня тяжёлый подозрительный взгляд, а когда дети вышли, плотно закрыла за ними дверь и стремительно подошла к кровати.

— Госпожа, вам правда лучше? Вы пугаете меня такими резкими переменами. Ещё час назад вы умирали. Я думала всё, к вечеру простимся, а вы поднялись и на себя не похожи. Что произошло⁈

Какая добрая тётенька! Просто нет слов. Но всё равно, упс. Похоже, я сделала что-то не то. Знаний о мире и прошлой хозяйке тела катастрофически не хватало.

— Всё так и было, — принялась я выкручиваться, тщательно подбирая слова. — Я почти умерла и перенеслась… — запнулась, не зная, кому поклоняются в этом мире и верят ли в жизнь после смерти — … в удивительное место.

— Чертоги Строгого Родителя⁈ — ахнула женщина.

Я воспрянула духом. Вот так аккуратно всё и выведаю.

— Именно! Он очень-очень многое мне рассказал и научил, как надо жить и бороться за место под солнцем для себя и своих детей. Сказал, что я была плохой матерью и хозяйкой…

Я обвела комнату взглядом.

— Чудеса! Бывает же такое!

— И не говори, — покивала я. — Но, к сожалению, за чудеса и новые знания мне пришлось заплатить высокую цену.

Нянька схватилась за сердце одной рукой, а второй захлопнула рот, из которого рвался горестный стон.

— Какую? — спросила она шёпотом.

— Память. Я безвозвратно потеряла часть памяти. Например, как тебя зовут, я совершенно не помню. Поэтому ты должна мне сейчас помочь — рассказать всё, что я забыла.

— Фух! Ну вы и напугали меня, госпожа…

Бедная женщина, на которой не было лица, сотворила над своей головой какой-то знак и упала в кресло, обмахиваясь рукой.

Интересно, а чего такого ужасного мог потребовать от меня их бог, что она так сильно перепугалась?

— Гресия, меня зовут, госпожа. Вы звали меня просто мизи Грес, — вернув щекам краску, заговорила няня. — А о чем вы ещё забыли? О скором визите господина Донато Иниго, старшего брата вашего покойного мужа, помните?

Ага, значит, фамилия моя Иниго. Абигаль Иниго. Звучит!

— Смутно. Помню, что мы в бедственном положении и этот самый Донато может забрать детей, но из-за чего мы так обнищали, жизнь с мужем и даже свое детство — все забыла.

Грес схватилась руками за щеки и покачала головой.

— Это же он вас теперь в сумасшествии обвинить может! — нагнала жути нянька и тут же сама успокоила. — Но ничего! Я быстро вам все расскажу и покажу! Я же вас с рождения нянчила, госпожа.

Отлично!

Я подошла к зеркалу, быстро заплела длинные русые волосы в косу, отметив, что выглядеть стала поживее — тёмные круги под глазами пропали, взгляд заблестел, губы стали ярче вроде бы. Я оглядела комнату, прикидывая, где тут могут храниться вещи. Обнаружила две двери и заглянула в каждую. За первой оказался санузел с унитазом и каменной лоханью (какое счастье!), а за второй гардеробная с множеством платьев на вешалках.

— Я хочу помыться. Грес, поможешь разобраться с водой? Как её включить, я тоже забыла. А пока буду купаться, подготовь мне одежду, будь добра.

— Вы совсем другая, моя госпожа, — покачала головой Грес, — хорошо, что господин Донато вас плохо знает, иначе дело было бы худо. Мог бы не только в сумасшествии обвинить, но и в чёрном ритуале.

Гресия прошла в санузел и повернула кран. В ванную полилась вода. Открыла шкафчик и, взяв плоский камень размером с блюдце, положила его на дно. Камень