Я подплыла еще ближе и заглянула в это “что-то”. Даня посильнее развел водоросли в разные стороны, открывая большой проход под нависающей скалой.

— Похоже, там подводная пещера. — заключил он, вглядываясь в водную преграду, в которой резвились мелкие разноцветные рыбешки.

— Ну и что? Подумаешь, пещера. Поплыли назад. Нас уже давно нет, родители наверняка волнуются.

— Нет, давай туда сплаваем? Одна нога здесь, другая там. Там точно что-то интересное! — состроив умильную мордашку и сложив губы уточкой, начал уговаривать он.

— Нет, Дань, туда мы не полезем. Это может быть опасно! У нас нет снаряжения, масок, аквалангов, фонариков. Да и без сопровождающего — это чистое самоубийство!

— Катюшка-трусишка! — дразнил он.

— Да сам ты трусишка! Я жить еще хочу. А тебе, видимо, надоело! — бросила и развернулась, чтобы поплыть на берег.

Но услышала плеск воды, оглянулась, а брата уже не было.

— Ну и что мне теперь с тобой делать?! — взвыла я.

Прыгать мне туда, честно говоря, было страшно и совершенно не хотелось. Ведь там явно было очень глубоко, потому что света в конце тоннеля видно не было. А силуэт Дани уже полностью скрылся под водой. Но брата я бросить не могу, поэтому, вздохнув полной грудью, нырнула следом.

Плыла я долго, усиленно вглядываясь вглубь и сожалея, что не взяла с собой маску. Хотя мне ведь и шанса не дали. Схватили, в воду погрузили, еще и в тоннель нырнуть вынудили. Вот догоню Даню и отомщу за все мои страдания. Например, отправлю его девушке детские фотки, где он с голой попкой. Или еще лучше! Я выложу на “Ютьюб” видео, где он напился на одной вечеринке и пел “Владимирский централ” в одних трусах. Кстати, о том случае и родителям не известно, они-то были уверены, что братец ночевал у друга и усиленно готовился к экзаменам.

Я проплывала рубленные каменные глыбы, выступающие из стен, разнообразные водоросли, которые то поднимались ввысь, то стелились по земле, украшая коралловые рифы.

Мимо меня проплывали рыбки и, вылупив свои глазки, явно пытались понять, что я забыла в их воде. Собственно, с ними я была полностью согласна, потому что точно так же задавалась вопросом, на кой черт я сюда сунулась?

Горлышко подводного туннеля начало стремительно сужаться, а брата я до сих пор не нашла.

Куда же он делась? Куда? Тут всего одно направление, свернуть и спрятаться некуда. А раз до сих пор не повернул назад, значит, есть выход где-то впереди.

И я плыла, делая рывки руками все сильнее и сильнее, надеясь успеть преодолеть это расстояние до того, как воздух во мне закончится.

Меня с младенчества тренировали подолгу задерживать дыхание, и я могу похвастаться почти 10 минутами. Но всему есть предел. А когда ты двигаешься, то кислород в легких намного быстрее расходуется.

И вот сейчас я уже понимала, что все. Либо я здесь умру, так как просто не смогу развернуться, чтобы плыть обратно. Коридор стал настолько узким, что я едва могла проплывать, не задевая руками острые стены. Либо смогу выбраться, если вскоре найдется выход из этого тоннеля и такой вожделенный воздух.

Я плыла и плыла, почти не разбирая того, что находилось вокруг меня. А было темно. Очень темно. А говорило это лишь об одном: впереди ничего нет.

А еще становилось холодно. И воздуха почти не осталось. Я уже начала ощущать еле сдерживаемые позывы открыть рот и сделать такой нужный вдох.

В ушах начало шуметь, сердце заходилось в отчаянном стуке, кровь гудела, отдавая прострелами в моих висках, а голова кружилась, отчего я, не заметив, задела острые выпирающие из стены камни и порезала бок.

Кровь начала сочиться, и, судя по стремительно окрашивающейся воде, ее было довольно много.

“Ну все. Прощай, прекрасный мир. Нам было так хорошо с тобой”, — мысленно прошептала я, ощущая сильную слабость и накатившую апатию. Плыть больше не хотелось.

Я открыла рот и вдохнула, легкие стремительно заполнились водой, но я сделала еще один вдох и еще. А затем меня поглотила тьма.

Глава 2. Эй, детка, очнись!

Катя

— Эй, детка, очнись! — раздался писклявый и довольно противный голос. — Хватит валяться! Тебе плыть надо! А ты лежишь! Так хвост отвалится, а новый не вырастет! Ты же не краб! — верещал голос, при этом побуликивая и странно похрипывая.

Я то выныривала из тьмы, то снова в нее окуналась. То слышала плеск воды, песнь китов и шум косяка рыб, разрезающего водное пространство, то не слышала ничего, лишь удары своего сердца. То ощущала нестерпимый холод, от которого сводило руки и ноги, а челюсть стучала так, что не удавалось закрыть рот, то горела от жара, да такого, что хотелось снять кожу, потому что она покрывалась волдырями и оглушающе шипела.

Мои кости ломало, тело мне не принадлежало, рассудок, казалось, полностью помутился.

— Да очнись же ты!

— А-а-й! — вскрикнула я, получив крепкую пощечину, такую, что все извилины в мозгу встрепенулись и разбежались. — Ты чего дерешься?! — воскликнула я, широко распахнув глаза и испепеляюще поглядывая на своего обидчика.

— А-а-а!!! — еще громче заверещала я, когда увидела перед своим носом 2 огромных и сильно выпученных желто-оранжевых глаза с горизонтальным зрачком. А когда по моему животу проползло что-то склизкое, очень длинное и с присосками, завершала еще громче, практически задыхаясь от своего визга.

— Да что ж ты так орешь, дура! Я ее спасаю, она орет мне в лицо! Фу! Противно! — обиделся спаситель, убрал свои синие щупальца и пополз, ловко переставляя все свои 8 ног.

— Осьминог. Говорящий. — тихо прошептала я, абсолютно не веря в происходящее, провожая взглядом это синее недоразумение.

Но тут я вспомнила, что пыталась догнать брата, но не смогла. Резко вскочила и еще быстрее сверзилась на пол. Я в ужасе посмотрела на свои ноги, но моих красивых, длинных и стройных ножек не было! Ни одной! Вместо ног там внизу отчаянно дрыгался рыбий хвост, поблескивал голубой чешуей и почти прозрачными плавничками там, где должны быть мои бедра.

— Ну все. Я умерла и попала в ад. — заключила я, настороженно ощупывая неожиданное приобретение. Хвост был холодный, гладкий, не склизкий, что не может не радовать.

Почему в ад? Да говорят, что именно там мы проживаем самые худшие минуты своей жизни. А я-то утонула, вот отсюда и говорящий осьминог и рыбий хвост. А вот почему не в рай, это вопрос…

И я задумалась, припоминая все, что делала