Вдвоем, Сэм и полицейский производили внушительное впечатление. Сэм С. Льюис тоже мужчина видный, фунтов на двести. По контрасту, он был одет в светло-песочный, почти белый костюм со строгим галстуком в тон костюму. Но его лицо над белой рубашкой вполне гармонировало с формой полицейского — оно было таким же матово-черным. На какой-то момент мне показалось, что ко мне приближаются, с разных сторон, позитив и негатив одной и той же фотографии.

Дело в том, что мой непосредственный начальник, Сэм С. Льюис — негр. Или афро-американец, как они почему-то решили себя называть. Или черный, как говорю я сам, даже когда говорю по-русски. Нейтральное русское слово «негр» звучит слишком похоже на оскорбительное английское «ниггер», а я вовсе не хочу прослыть расистом. Хотя, конечно, «черный» — это не вполне точно. Черные в Америке бывают очень многих оттенков, от практически желтого до абсолютно черного, такого, как у Сэма.

Впрочем, когда Сэм и полицейский сошлись и нависли надо мной в моем кубике, стало заметно, что негатив и позитив все-таки отличаются. Полицейский широко и слегка покровительственно улыбался, а Сэм был скорее мрачен. Не взглянув на полицейского, Сэм произнес:

— Лио, - сказал он с ударением на «и», — это начальник нашей университетской полиции лейтенант Фрэнк Санчес. Он сказал, что хочет задать тебе несколько вопросов.

— Как поживаете, мистер Голубифф? — подхватил лейтенант. — Не найдется ли у вас несколько свободных минут? Мы могли бы поговорить в оффисе мистера Льюиса, если он не против.

— Надеюсь, это ненадолго? — сказал Сэм, давая понять, что начальник здесь все-таки он.

— Да нет, — ответил лейтенант Санчес, улыбаясь еще покровительственнее, — с полчаса, не больше. Кстати, я бы просил вас, мистер Льюис, тоже присутствовать при нашем разговоре.

— О'кей, лейтенант — согласился Сэм, став еще мрачнее. — Мой оффис в вашем распоряжении.

В целом все это выглядело довольно мирно, но я испугался. Конечно, лейтенант Санчес мог расследовать что-нибудь, вовсе не имеющее ко мне отношения. Все равно я почувствовал, что сердце стало биться чаще, а руки и ноги онемели, пускай только на пару секунд.

— Пойдемте, мистер Гольюбев, - проговорил лейтенант. Я поднялся и даже нашел в себе силы поправить его:

— Моя фамилия — Голубев. Но вы можете называть меня просто Лио, - ответил я. Я перестал пытаться заставить американцев произнести имя Леонид или даже просто Леня еще лет пять назад.

— Спасибо, Лио — обрадовался лейтенант Санчес. Но сам называть себя просто Фрэнком не предложил, что мне не понравилось. Впрочем, это еще не означало, что лейтенант хочет соблюсти официальную дистанцию между подозреваемым и офицером полиции. Это могла быть просто бессознательная реакция на мою невежливость. Я ведь не сказал Санчесу, как положено, «Очень приятно с вами познакомиться» в ответ на его «Как поживаете?».

Мы направились в оффис Сэма, вошли, расселись и закрыли за собой дверь. Сэм уселся за свой стол, спиной к окну, а мы — на стульях для посетителей лицом к Сэму. И хотя вопросы ко мне были вроде бы у лейтенанта Санчеса, первым начал Сэм.

— Лейтенант — сказал он, по-прежнему без малейшей улыбки, — вы, надеюсь, понимаете, что мы — люди занятые. Хотелось бы, чтобы ваши проблемы не слишком отвлекали нас от наших дел.

Это было странно для обычно сдержанного Сэма. Слова, и, главное, тон, которым они были произнесены, были резковаты для обычного американского делового разговора, почти на грани грубости. И, действительно, теперь уже полицейский перестал улыбаться и неприязненно посмотрел на Сэма.

— Мистер Льюис, — жестко произнес лейтенант Санчес, — у меня нет никаких проблем. Проблемы есть у вас — в вашем отделе, которым вы пока что руководите. И они настолько серьезны, что, похоже, нам, полиции, придется решать их за вас. Может быть, вам привычнее разговаривать у нас, в отделении — я ничего не имею против. В сущности, я оказываю вам услугу, придя сюда.

Видно было, что Сэм нашел бы, что ответить лейтенанту, но все-таки он сумел сдержаться:

— Простите, лейтенант, — сказал он примирительно, — вы ведь знаете, до сих пор в моем отделе не происходило ничего, что могло бы заинтересовать полицию. — Лейтенант неопределенно хмыкнул. — Поэтому объясните пожалуйста, в чем дело?

— Я же сказал, у меня есть вопросы к Лио. — Лейтенант Санчес снова расслабился и повернулся ко мне. — В сущности, это только один вопрос, потому что все остальное я уже и так знаю. Зато мой вопрос стоит полтора миллиона долларов. Лио, где эти деньги сейчас?

Слава Богу, подумал я, это какое-то недоразумение. А вслух спросил:

— Я не понимаю, о чем вы говорите. Какие миллионы? При чем здесь я?

— Лио, — ответил Санчес, — не прикидывайтесь. Вы прекрасно знаете, в чем дело.

Сэм откинулся на спинку своего кресла и сказал:

— Вообще-то я тоже не понимаю, о чем речь.

— Сейчас объясню — сказал лейтенант, теперь уже вполне серьезно, — но учтите, Лио, один шанс вы уже потеряли. Сегодня кто-то ограбил «Твенти ферст бэнк оф Аризона» — взломал защиту центрального компьютера и увел со счета университета полтора миллиона долларов.

Здесь я перепугался по-настоящему. Сотни раз до этого я говорил сам себе: бояться полиции нечего, никакой американский суд не может ко мне придраться. Но одно дело — представить себе возможное столкновение с законом, а другое — понять, что оно уже наступило. Сердце мое совсем упало, но рассудок, как ни странно, продолжал работать. Например, я сообразил, почему банковский компьютер отказался утром связываться с моим — на всякий случай они заблокировали любые подключения. Но отчаиваться было еще рано, и я нахально повторил:

— И все же — причем здесь мы?

— Мистер Льюис — обратился лейтенант к Сэму, игнорируя меня — вы, как я вижу, очень ответственный руководитель, и, как мне говорили, хороший специалист. Вы наверняка знаете, что такое — тут он вынул из нагрудного кармана блокнотик, заглянул в него, и прочел — «Ай-Пи адрес».

Сэм чуть было снова не вскипел, хотя Санчес, возможно, и не думал издеваться. Действительно, не всякий знает, что любому компьютеру, подключенному к какой-либо сети, автоматически присваивается так называемый «Ай-Пи» адрес. Обычно это комбинация из двенадцати цифр, по которой сеть узнает компьютер, позволяет ему подключиться к ней и идти дальше, например связаться с другим компьютером. Маленькие сети, как в нашем отделе, объединяются в большие, скажем в университетскую. И так далее, вплоть до глобальной сети Интернета. «Ай-Пи» адреса — это вроде как личные пароли компьютеров, без них компьютеры всего мира не смогли бы общаться друг с другом.

— Да, — сухо ответил Сэм, — я знаю, что такое Ай-Пи адрес. Что дальше?

— А вам известен такой адрес? — лейтенант перегнулся через стол и показал Сэму запись в блокноте. — Центральный банковский компьютер зарегистрировал взлом в два тридцать ночи. Он зарегистрировал и адрес компьютера-взломщика — вот этот адрес. Теперь понятно?