Он перевел дух и почувствовал, как сердце словно остановилось на мгновение, а потом зачастило быстро-быстро, как язык у торговки рыбой на одесском Привозе, отчитывающей привередливую кухарку. Незнакомка, подобрав юбки, не задумываясь, легко перепрыгнула через небольшую лужу у крыльца и быстро вбежала по ступенькам. Преодолев неожиданную оторопь, граф посторонился и пропустил девушку. Она прошла совсем рядом, но у двери обернулась и взглянула на него. Прямой, без тени испуга взгляд, несомненный ум, светившийся в прекрасных зеленых глазах, окончательно заставили его забыть, что уже этим вечером он должен стать мужем Анастасии Меркушевой.

Граф медленно и несколько церемонно склонил перед ней голову и совершенно не удивился, когда она развернулась и направилась к нему. Очевидно, его изысканные манеры и загадочное выражение, которое он тут же попытался придать своей физиономии, произвели определенное впечатление и на это неискушенное создание.

А девушка была очень молода, это он отметил при ближайшем рассмотрении и тут же забыл о своих уловках, а все тягостные и смутные мысли стремительно, будто птенцы из гнезда, выпорхнули из головы, и лишь одна продолжала настойчиво биться в голове: «Почему она так спешила? Неужели бежит от кого-то?»

Губы девушки шевельнулись, она что-то говорила ему, но искушенный жизнью молодой граф тем не менее стоял как последний болван и молча созерцал ее дивное лицо — заключенные в правильный овал прекрасно очерченные скулы, прямой, возможно, чуть-чуть короткий, чтобы считаться исключительно правильной формы, носик, почти совершенные, еще по-детски припухлые губы. И, как драгоценные изумруды, редкой красоты глаза, смотрящие на него с некоторым недоумением. Девушка опять что-то сказала и подошла к молодому человеку еще ближе, не понимая, почему тот так упорно не отвечает ей.

Но Сергей Ратманов лишился не только слуха: он оказался на грани того, чтобы окончательно потерять голову, ибо был полностью захвачен созерцанием этих дивных губ и размышлением, многим ли молодым людям было позволено поцеловать это небесное создание?

Звук, родившийся в нежном горлышке, наконец достиг графских ушей и был подобен журчанию ручейка или нежному пению волшебной пастушьей свирели… Граф встрепенулся. Что она все-таки сказала?

— Сударь, вы случайно не глухонемой? — Девушка быстро взмахнула перчаткой у него перед глазами и с облегчением вздохнула. — Ну, то, что не слепой, это точно! — И требовательно повторила, очевидно, уже не в первый раз свой вопрос:

— Вы понимаете, о чем я спрашиваю? Или вы иностранец и ни бельмеса не смыслите по-русски?

— Понимаю, сударыня, — ответил граф со смущенной улыбкой. — Простите меня великодушно за столь откровенное разглядывание, но ваша красота не только лишила меня дара речи, но и слуха.

Девушка скептически усмехнулась и обвела его насмешливым взглядом.

— Не говорите глупостей, сударь, то, что мы видим глазами, не способно помешать нам слышать, говорить или осязать что-либо. — Она нервно ударила небольшой кожаной плеткой по ладони, с очевидным смятением во взоре посмотрела на окна второго этажа, потом оглянулась на конюшню. Незнакомка явно волновалась, а новый ее вопрос поверг графа в состояние легкой паники.

— Скажите, вы случайно не граф Сергей Ратманов? — Она перешла на шепот. — Мне необходимо это знать. Простите за дерзость, но я вижу, что вы приехали издалека, а в нашей округе я всех знаю. Граф должен сегодня появиться, и мне надо срочно с ним поговорить. Так скажите же, не молчите, как пень! — Она гневно встряхнула головой, отчего капюшон накидки слетел с ее головы, явив свету тщательно уложенные в модную прическу великолепные темно-каштановые волосы.

Холодный ветер, вероятно, проник под легкую накидку, отчего девушка, поежившись, запахнула ее плотнее. Господи, она опять смотрела на него! Мысли графа окончательно разбежались в разные стороны. О чем она его все-таки спросила? Как его зовут? Но он, черт побери, совсем запамятовал и свое имя, и причину, по которой оказался в этой глуши, вдали от хороших дорог и прочих благ цивилизации… Поэтому, когда он вновь заговорил, то попытался избежать ответа на ее вопрос:

— Позвольте проводить вас в гостиницу, там намного теплее.

Сергей учтиво посторонился, пропуская девушку вперед. Мгновение она колебалась, но затем решительно шагнула через порог в открытую им дверь и быстро прошла по коридору в трактир.

Кто же эта прекрасная незнакомка? Возможно ли встретить богиню в этой богом забытой Тмутаракани? А если это любовь и Провидение впрямь позаботилось о ее своевременном появлении?

Девушка тем временем скинула накидку и повесила ее на сгиб правой руки, а левой поправила волосы. В сумраке прихожей ослепительно блеснул белый атлас платья, усыпанный жемчугом, и граф почувствовал, как молниеносный удар словно пробил его сердце. Сергей замер, на лбу выступил холодный пот. Силы небесные! Наконец-то он, остолоп этакий, догадался, кто стоит перед ним!

И никакая это не богиня, а его собственная невеста с пятнами грязи на подоле подвенечного платья с удивлением наблюдала, как вытягивается лицо смуглого красавчика, который на первых порах показался ей полнейшим идиотом. Чтобы прервать этот несколько затянувшийся процесс и придать лицу незнакомца исходные параметры, Анастасия строго взглянула на него и быстро прошла в обеденный зал.

Граф в полной растерянности проследовал за девушкой, теперь уже окончательно не понимая, как ему поступать в дальнейшем. Надо же быть таким олухом, чтобы не узнать собственную невесту! А ведь бабушка показывала ее фотографию, а один из его друзей, оказавшийся как-то в Москве два года назад на одном из балов, где в первый и последний раз появилась Анастасия Меркушева, описал ее довольно точно. Но Сергей тогда предполагал, что друг преувеличивает ее красоту, дабы успокоить его: какой мужчина не опасается, что его нареченная окажется уродиной? Да и фотография, на которой она выглядела весьма хорошенькой, вполне могла оказаться делом рук ловкого ретушера.

Но, оказывается, его приятель абсолютно точно описал портрет девушки, а фотография не воспроизводила и десятой доли редкой красоты, очарования и того сияния молодости и чистоты, которыми лучилось лицо будущей графини Ратмановой. Всего лишь раз она одарила его слабым подобием улыбки, а он уже мечтает о том, как прильнет в поцелуе к этим нежным губам…

Однако!..

Граф перевел дух, и вдруг словно пелена спала с его глаз. Нет, это неслыханно! Внезапная вспышка гнева заставила его очнуться от сладостных грез и трезво оценить ситуацию.

Похоже, его здесь ни во что не ставят, иначе как можно объяснить появление его невесты на этом грязном постоялом дворе за несколько часов до свадьбы в подвенечном платье? Платье безнадежно испорчено, а в имении уже наверняка обнаружили ее исчезновение. Это скандал! Сергей представил реакцию Андрея, который верхом уехал в «Вишневое», чтобы предупредить о непредвиденной задержке, и чуть не схватился за голову. Тихая ярость росла в нем, как столбик термометра, приближаясь к точке кипения, и он с трудом сдержался, чтобы не взорваться, как переполненный паровой котел. Что себе позволяет эта юная особа! Неужели она и ее мать думают, что он с восторгом примет в свои объятия невесту, которая исчезает из дома за несколько часов до венчания и, ничуть не заботясь о подвенечном платье, на всем скаку преодолевает лужи? А их на ее пути, если судить по грязным разводам на подоле, было никак не меньше сотни…