чтобы спросить, пользуется ли он ими с Карен, потому что ее положение говорило об обратном, но промолчала.

― Я чист, ― коротко ответил он разом на все мои вопросы. Во всяком случае, на этом я успокоилась и развела ноги, приглашая его к продолжению.

В этот раз мне не пришлось его просить. Колин вошел в меня одним резким толчком, а я выгнулась дугой и простонала его имя. Он подхватил меня под попку и, спрятав лицо в изгибе моей шеи, вдалбливался в меня так, как будто завтра никогда не наступит. Второй оргазм наступил так быстро и стремительно, что я даже не успела среагировать. Все тело задеревенело, а рот открылся в немом крике. Я впилась ногтями в спину Колина и уплыла в удовольствие, сгорая от него до тла. Колин встал на колени, закинул мои ноги к себе на плечи, крепко прижав их к своему торсу, и продолжил трахать меня, сжимая мои колени. Периодически он опускал взгляд на соединение наших тел, после чего поднимал голову вверх и прикрывал глаза, шумно выдыхая. Это было потрясающее зрелище. Такой сильный, мощный, крепкий, сплошь состоящий из мышц. И весь мой. Пускай на мгновение, на одну ночь, но все же мой.

Он ускорился, и я поняла, что теперь Колин гнался за собственным удовольствием. Он просунул одну руку между моих ног и потер клитор большим пальцем. Я снова начала дрожать, неконтролируемо сжимая его внутренними мышцами.

― Вот так, Лана, еще разок, ― хрипло прошептал он, а потом резко поднял голову и посмотрел мне прямо в глаза.

Это стало последней каплей, и я взорвалась, отдаваясь жару, который поглощал все мое тело. И уже в следующее мгновение я почувствовала пульсацию члена Колина и горячее тепло, которое разливалось внутри меня. Он поднял лицо к потолку, закрыл глаза и простонал низко и хрипло, продлевая мою агонию и наполняя сердце каким-то первобытным чувством собственничества. Я хотела, чтобы эти стоны, этот вид напряженных мышц, эта хватка и крепко сжатые челюсти доставались только мне и никому больше. Я не могла отдать его Карен. Я любила его. Так сильно, что становилось больно.

Спустя пару мгновений Колин бережно опустил мои ноги на матрас и, устроившись рядом, притянул меня в свои объятия. Он поцеловал меня так нежно, что начала кружиться голова.

― Ты не обманул. Мы вспотели, ― прошептала я, и он усмехнулся.

― Нам нужно снова в душ.

― Не хочу смывать с себя твой запах.

― А ты грязная девчонка, Милана, ― со смехом сказал он, и я зарылась носом в изгиб его шеи, чтобы скрыть румянец на щеках.

Колин прижал меня крепче и обнял обеими руками, устроив мою голову у себя на груди. Мы пролежали так несколько минут в тишине, восстанавливая дыхание и возвращаясь в реальность. Наконец, я не смолчала.

― Колин, что будет дальше? ― спросила тихо, выводя узоры на его груди.

― Разберемся. Давай не будем сегодня об этом думать. Завтра решим все вопросы. Сегодня я хочу насладиться тобой сполна, ― ответил он, перекатывая меня на спину и нависая сверху. В бедро мне упирался твердеющий член.

― Снова? ― удивленно спросила я.

― Нам нужно восполнить все то время, что мы сопротивлялись нашим желаниям. Ты выпустила зверя наружу и теперь будешь расплачиваться за это. ― он поднял мою здоровую ногу и уложил себе на бедро, а потом легонько шлепнул по ягодице. ― Как твоя нога?

― Думаю, выдержит еще один раунд.

― Всего один? ― спросил он, приподняв бровь. ― Надеюсь, обезболивающее у тебя лежит рядом, потому что у меня на тебя огромные планы в эту ночь.

Глава 29

Колину пришлось практически тащить меня до квартиры, потому что я едва переставляла ноги. Не могла перестать всхлипывать и благодарить провидение за последние слова судьи.

― Присудить опеку над Ноа Дэвис и Викторией Дэвис их тете, Милане Мастерс, и ее мужу, Колину Мастерсу.

Я чуть не потеряла сознание. На ногах меня удержали только крепкие объятия Колина и его шепот на ухо:

― Мы сделали это. Перестань плакать, маленькая. Все получилось. Тихо-тихо, Лана. Все получилось.

Он снова и снова повторял мне эти слова, а я содрогалась от рыданий и была на грани реальности с сумасшествием. Мне действительно впору было свихнуться от того, сколько навалилось на меня за эти три месяца с момента смерти сестры. Еще я сильно переживала за учебу, потому что у меня осталось всего два месяца на подготовку дипломной работы, а я не открыла ни одного учебника. Ходила в университет, только чтобы отметиться.

Колин завел меня в квартиру, и в коридор выбежала взволнованная Нора, заламывая руки и глядя на нас с надеждой. Но, как только Колин опустился на корточки, чтобы помочь мне стянуть сапоги, Нора всплеснула руками, глядя на мое заплаканное лицо, и тоже расплакалась.

― Колин, с этим можно что-то сделать? Оспорить решение суда? ― спросила она сквозь рыдания.

― Какое? ― спросил он, глядя на нее снизу вверх. ― Думаешь, Лана уже решила отказаться от опекунства? Так быстро?

Нора нахмурилась, глядя на нас по очереди.

― Мы выиграли суд, ― икая, сказала я, и экономка, чертыхнувшись, кинулась ко мне и сжала в крепких объятиях. Она мешала Колину разувать меня, но он стойко снес ее нападение.

― Господи, девочка, это же замечательно, ― затараторила она на русском. ― Я так волновалась, так переживала. Колин купил все необходимое и для празднования, и для скорби. Ну, он не знал, какой будет исход, так что в итоге у нас есть водка и шампанское. И сегодня я выходная, а здесь нахожусь, чтобы составить тебе компанию для чего бы то ни было: отпраздновать или поддержать тебя в дальнейшей борьбе. Давай, снимай свое пальто. Я была в магазине, купила селедочки, наварила картошки в мундире. Так себе закуска к шампанскому, зато как дома. Идем-идем.

Я улыбалась сквозь слезы. Вытащила свою руку из хватки Норы и улыбнулась ей.

― Сейчас подойду. ― Она посмотрела на меня и Колина, кивнула и вышла из коридора. Я повернулась к мужу. ― Спасибо тебе. Я никогда не смогу выразить своей благодарности в достаточной мере, Колин. Никогда не смогу показать тебе, насколько я признательна за то, что ты для нас сделал. ― Он мрачно кивнул, крепко сжимая челюсти. ― Я