всю подноготную[3] по наговорной воде узнаёт, всякую болезнь, коли захочет, отчитает, а на руку больно не чист, да и ворует смело, потому что нет на него улики, сам досужеством своим концы хоронит и уличить его нельзя.

Мужик ходит день за день к землемеру, просит, плачет:

— Помоги, батюшка, отыскать вора, не то пропаду.

Землемер поднялся на хитрости: собрал он у себя человек с десяток мужиков, да и знахаря Мирона позвал, и говорит:

— Ребята! У моего хозяина, знаете вы, украл кто-то деньги. Я три дня молчал, думал, что найдутся, а теперь надо распутать концы и виноватого вывесть наружу. На всех на вас есть поклёп: на тебя, Семён, на тебя, Пахомов, на тебя, на тебя, и на колесника[4] вашего Игнатия, да и на старика Мирона. Чем грешить да терпеть напраслину, так выведем виновного наружу, а правых оправдаем. Вы знаете, ребята, что я, коли захочу, читаю в сердце человеческом, что по книге печатной; правого не обвиню, виноватого не обойду.

Мужики говорят:

— Что хочешь делай, батюшка, только избавь от напраслины да от поклёпу!

Мирон было пожался маленько, да деваться ему некуда, отказаться нельзя от ворожбы, а то повиноватят; да и стыдно ему бояться своего ремесла, сам он слыл, как сказал я, в деле этом докою[5].

Землемер выдвинул стол посреди избы, покрыл его простынёю, которою наперёд заставил утереть лицо трёх русых девок; там посадил на стол чёрную кошку да накрыл её мискою, а на миску поставил небольшую табакерку со стрелкою.

— Кто, — говорит, — вор, на того стрелка моя укажет прямо!

А стрелка эта была компасная, магнитная, которая всегда указывает на север, хоть верти да гоняй её кругом сколько хочешь.

А знахаря Мирона землемер и поставил прямо супротив севера:

— Ты, — говорит, — стой здесь, а ты — здесь, а ты — здесь, — и расставил всех вокруг стола.

Мужики стоят, вздыхают тяжело: что будет. Землемер разогнал стрелку, толкнул её пальцем; она моталась, моталась, да прямо на Мирона-знахаря и уставилась.

Мужики ахнули. Мирон отступил назад, а как землемер ухватил его за глотку да закричал:

— Вот вор, вяжите его да отправляйте в волостное правление! — так знахарь наш в ноги, покаялся да повинился и пошёл да принёс деньги.

Вот тебе и знахарь!

Н. А. Некрасов

Генерал Топтыгин

Дело под вечер, зимой,

И морозец знатный.

По дороге столбовой[6]

Едет парень молодой,

Ямщичок обратный;

Не спешит, трусит слегка[7];

Лошади не слабы,

Да дорога не гладка —

Рытвины, ухабы.

Нагоняет ямщичок

Вожака с медведем:

«Посади нас, паренёк,

Веселей доедем!»

— Что ты? с мишкой? —

«Ничего!

Он у нас смиренный.

Лишний шкалик[8] за него

Поднесу, почтенный!»

— Ну, садитесь! — Посадил

Бородач медведя.

Сел и сам — и потрусил

Полегоньку Федя…

Видит Трифон кабачок,

Приглашает Федю.

«Подожди ты нас часок!» —

Говорит медведю.

И пошли. Медведь смирён, —

Видно, стар годами,

Только лапу лижет он

Да звенит цепями…

Час проходит; нет ребят,

То-то выпьют лихо!

Но привычные стоят

Лошадёнки тихо.

Свечерело. Дрожь в конях,

Стужа злее на ночь;

Заворочался в санях

Михайло Иваныч.

Кони дёрнули; стряслась

Тут беда большая —

Рявкнул мишка! — понеслась

Тройка, как шальная!

Колокольчик услыхал,

Выбежал Федюха,

Да напрасно — не догнал!

Экая поруха!

Быстро, бешено неслась

Тройка — и не диво:

На ухабе всякий раз

Зверь рычал ретиво;

Только стон кругом стоял:

«Очищай дорогу!

Сам Топтыгин генерал

Едет на берлогу!»

Вздрогнет встречный мужичок,

Жутко станет бабе,

Как мохнатый седочок

Рявкнет на ухабе.

А коням подавно страх —

Не передохнули!

Вёрст пятнадцать на весь мах

Бедные отдули!

Прямо к станции летит

Тройка удалая.

Проезжающий сидит,

Головой мотая:

Ладит вывернуть кольцо[9].

Вот и стала тройка;

Сам смотритель[10] на крыльцо

Выбегает бойко.

Видит, ноги в сапогах

И медвежья шуба,

Не заметил впопыхах,

Что с железом губа.

Не подумал: где ямщик

От коней гуляет?

Видит— барин-материк[11],

«Генерал», — смекает.

Поспешил фуражку снять:

«Здравия желаю!

Что угодно приказать,

Водки или чаю?..»

Хочет барину помочь

Юркий старичишка;

Тут во всю медвежью мочь

Заревел наш мишка!

И смотритель отскочил:

«Господи помилуй!

Сорок лет я прослужил

Верой, правдой, силой;

Много видел на тракту[12]

Генералов строгих,

Нет ребра, зубов во рту

Не хватает многих,

А такого не видал.

Господи Исусе!

Небывалый генерал,

Видно, в новом вкусе!..»

Прибежали ямщики,

Подивились тоже;

Видят — дело не с руки,

Что-то тут не гоже!

Собрался честной народ,

Всё село в тревоге,

«Генерал в санях ревёт,

Как медведь в берлоге!»

Трус бежит, а кто смелей,

Те — потехе ради,

Жмутся около саней;

А смотритель сзади.

Струсил, издали кричит:

«В избу не хотите ль?»

Мишка вновь как зарычит.

Убежал смотритель!

Оробел и убежал

И со всею свитой…

Два часа в санях лежал

Генерал сердитый.

Прибежали той порой

Ямщик и вожатый;

Вразумил народ честной

Трифон бородатый

И Топтыгина прогнал

Из саней дубиной…

А смотритель обругал

Ямщика скотиной…

Н. С. Лесков

Неразменный рубль

Глава первая

Есть поверье, будто волшебными средствами можно получить неразменный рубль, то есть такой рубль, который, сколько раз его