— Откуда вы меня знаете? — поинтересовался я.

И тогда, все еще стоя под навесом, с которого ручьями стекали потоки дождя, великан представился:

— Меня зовут Хулио Чавес. Впрочем, можете называть меня Хулио. — Он произносил «х» с характерным резким придыханием. — Можно, я буду звать вас «дон Эрик»?

— Да называйте меня просто Эрик! — поспешно откликнулся я, но он стоял на своем и предпочел более почтительную формулу «дон Эрик». Затем в нескольких словах он рассказал мне, что по происхождению он — гуатемальтеке, потомок европейских переселенцев, по профессии — инженер-строитель, питает давнюю страсть к археологии. Оказывается, он вот уже много лет ведет изучение комплекса Тикаль и других центров древней культуры майя, хорошо знает все испаноязычные издания моих книг, где, естественно, опубликованы мои фото, а также вчера видел интервью со мной, транслировавшееся 3-м телеканалом.

— А почему нигде не включен свет? — недоумевающе спросил я.

— О, все из-за этих проклятых москитов, — отвечал великан, передернув плечами, и тотчас, как бы в подтверждение его слов, отвратительное бурое насекомое величиной с майского жука запуталось в моих волосах. Хулио осторожно коснулся моей головы, проговорив «Пардон», щелчком отправил злополучного москита прямо в потоки дождя и, наконец, жестом пригласил меня войти в свой «отель». Один из трех мужчин, беседовавших с Хулио, поспешно зажег старинную лампу.

— А где же ваши постояльцы? — поинтересовался я, окинув комнату быстрым взглядом и заметив явные следы запустения.

— Да, кроме нас с вами, здесь никого нет. Здесь чаще всего ночуют те, кому больше некуда деваться.

При всем том «Джангл Лодж» прежде был вполне обжитой гостиницей. Раньше здесь останавливались археологи, студенты и туристы. Но с тех пор, как Флорес соединило с Тикалем отличное асфальтированное шоссе, туристы обычно стараются попасть в город, чтобы переночевать в более приличном городском отеле, а приток археологов из-за недостаточного финансирования раскопок в Тикале тоже иссяк. Отели, испытывающие недостаток постояльцев, во всем мире закрываются куда быстрей, чем строятся. А уж во влажных тропических лесах костлявая рука времени горит желанием уничтожить и стереть с лица земли все, что только возможно. Вот и в «Джангл Лодж» москитные сетки на окнах давным-давно дырявые, матрацы и кровати сырые, а душ в заброшенной ванной никогда не работает.

Как бы там ни было, мы вместе с Хулио и его парнями уселись в «столовой» за стол, на котором чадила свеча. Внезапно лампочки начали помигивать; видимо, кто-то где-то запустил электрогенератор, и голые, засиженные мухами лампочки загорелись мутным светом.

Да, ничего не скажешь — интерьер из разряда тех, которые вдохновили бы Альфреда Хичкока на очередную драматическую картину! Сумрачный свет. За столом — шестеро мужчин, у троих из которых лица покрыты давно не бритой щетиной, то и дело прикладываются к бутылке с ромом. На стене позади стойки бара — связка давно заржавевших ключей от комнат да пожелтевший, трехлетней давности настенный календарь какого-то страхового общества. Огромная желтая простыня, на которой еще угадывается изображение какой-то древней стелы майя, делит узкое, длинное помещение на две части. Множество пустых, заросших грязью столиков. Между крышей и стенами — большой просвет для чистого воздуха и беспрепятственного доступа всевозможных видов насекомых, какие только водятся в здешних местах. Москиты то и дело мелькают рядом с нами, облепляют все вокруг и ощупывают своими хоботками стены, пол и потолки, пытаясь найти что-нибудь, хоть отдаленно напоминающее человеческую плоть.

Молоденькая девушка-индианка — и откуда только она взялась? — подает нам бифштекс с переваренным рисом. Мы, порядком проголодавшись, набрасываемся на угощение. С голоду, как говорится, и черт мухой не побрезгует. (Кстати о мухах. Когда я на следующий день заглянул на кухню, меня едва не стошнило. На столах, кастрюлях и сковородах, покрытых толстым слоем грязи, были разложены сырые ломти мяса, овощи и фрукты, в которых кишмя кишели мухи и целые колонии муравьев. После этого мы целых четыре дня питались в Тикале только орехами и кока-колой.)

Ранним утром древний Тикаль похож на настоящий город-призрак.

Хулио и его бородачи предложили нам расположиться в бунгало № 3. Мы договорились встретиться в девять часов утра, но сон упорно отказывался заглянуть к нам. От гнетущей дневной усталости еще можно было бы как-то смириться с узкой, неудобной койкой, если бы не полчища москитов, от которых ее надо было защитить и превратить в настоящую крепость. Я поспешно заклеил щель под дверью и прорехи в москитной сетке на окнах скотчем, который я специально для этого постоянно вожу с собой целыми рулонами, но против более мелких паразитов, таких, как клопы и клещи, это испытанное средство оказалось бессильным, и все эти кровожадные звери набросились на наши бедные тела, впиваясь в икры, бедра и прочие части тела. Казалось, более всего на свете они любят швейцарские окорока[4]. Мы поспешно натянули джинсы и застегнули и зашнуровали все, что только возможно. А на улице вилась и кружилась всевозможная насекомая живность джунглей, так что мы вздрагивали при каждом новом пируэте. В нашем мозгу то и дело отдавалось болезненной дрожью — фррр… фррр… фррр… В сетку бешено врезались какие-то неведомые жуки. Неужели нам так и не удастся заснуть? Увы, наркоз усталости действовал лишь очень ненадолго. А при первых же лучах рассвета мы поднялись на ноги, позавтракали, как всегда, орехами и кока-колой, торопливо погрузили свой нехитрый багаж и свои так и не отдохнувшие телеса в «Датсун» и двинулись по руслу вчерашнего потока, которое вывело нас на шоссе, ведущее в Тикаль.

В этот ранний час Тикаль казался настоящим городом-призраком. Через весь центр города — своего рода акрополь — протянулись серебристо-серые вершины пирамид. Услышав звук наших шагов, врассыпную бросились бесчисленные ящерицы. В кустах зашевелилась огромная гремучая змея[5], так что нам пришлось отогнать ее камнями.

Тикаль — древнейший город народа майя; есть данные, позволяющие отнести его возникновение к VIII в. до н. э. Кстати, в том же VIII в., точнее — в 753 г. до н. э. был основан и Древний Рим. Но дело даже не в датах, ибо древний Тикаль вполне смог бы выдержать сравнение с этим крупнейшим городом дохристианской эпохи.

Площадь этого парка, объявленного правительством Гватемалы национальным археологическим заповедником, составляет ни много ни мало 576 км2. На этой громадной территории сохранилось множество заросших буйной растительностью руин и фрагментов построек, этих каменных следов некогда «ультрасовременных» строений. В самом «сити», обширной зоне особо плотного скопления руин общей площадью 12 км2, на сегодня обнаружено и локализовано более 3000 строений, лишь немногие из которых раскопаны. Это жилые здания и дворцы, культовые центры, резиденции правителей, террасы, платформы, пирамиды и жертвенники, соединенные между собой мощеными улицами, на пути которых нередко встречаются обширные каменные площадки для игры в мяч. Данные аэрофотосъемки позволили выявить существование разветвленной канализационной и оросительной системы, охватывающей практически всю территорию полуострова Юкатан. Эта обширная инфраструктура водных каналов особенно поразительна, поскольку Тикаль расположен вдали от моря и рек. Она образует грандиозный водопровод, сооруженный по тщательно продуманному плану, из которого на сегодняшний день во внутренней зоне локализовано семь фрагментов, а во внешней — три. Специалисты оценивают численность населения Тикаля в дохристианскую эпоху примерно в 50 000—90 000 жителей, но это число, судя по масштабам метрополии, явно следует пересмотреть в сторону увеличения.