долгожители, мастера в фехтовании и стрельбе из лука. Вечно что-то недоговаривают, темнят, ходят с серыми минами и жути нагоняют. В добавок ещё и принадлежат к мятежной династии, за головами которой в любой момент может прийти злой дядя король. Честно говоря, я их слегка побаивался. Ибо в день, когда мы пленили Пом, когда впервые познакомились, она виделась мне как обычное хищное животное, способное укусить или оцарапать, я знал, что от неё ждать, и потому был всегда начеку. Эти ж индивиды не кусались, не царапались, не грубили и всячески старались показать свою лояльность мне, пряча под маской доброжелательности свои скрытые от всех мотивы.

— Матвеем! — Голос гнома отвлёк от наполненных эмоциями воспоминаний. Наш мастер кузнец, лучший и единственный, обольститель кроличьих сердец, звал в кузню, оценить и доработать свой очередной «шедевр». Осторожно переставляя ноги, чтоб не ебнуться с лестницы в грязь, спешу за своим новым другом гномом. Трудолюбивый изврат, любитель костлявых кроличьих попок и их пищащих от восторга голосков. Додо не просил к себе особого отношения, простой трудоголик, готовый работать за еду и возможность трахаться. Что с первым, что со вторым в нашем поселении у любвеобильного, волосатого кузнеца проблем не возникло. Додо любил, а самое главное умел работать, как с железом, так и с деревом, подобных ему мужчин в нашем поселении на пальцах одной руки пересчитать можно, а потому, пользовался у дам особенной популярностью.

Быстрым шагом, вслед за перебежками перемещающегося гнома, мы торопились в кузню. Пока железо, выкованное им, ещё горячо, я должен успеть нанести несколько завершающих ударов, напитав почти готовую заготовку своей силой. Это существенно увеличивало прочность материала, позволяло гному в конце работы создать более качественное изделие. В последние несколько дней, мы с Додо и Эсфеей добились кое-каких успехов в моём обучении и создании зачарованных предметов. Теперь я мог вкладывать в вещи свою силу, напитывать сырой, грубой маной. По началу это почти никак не влияло на характеристики предмета, но затем, вещи постепенно становились всё крепче и крепче, что являлось первым шагом в освоении понимания устройства зачарования. Ещё одним незначительным, но всё же приятным бонусом, о котором я узнал позднее, стало то, что, пользуясь таким вот предметом, маг, та же Семечко и даже Зуриэль с Эсфеей, могли восстановить себе частичку маны. Главная проблема заключалась в ограничении объёмов энергии, которую я мог передать. Материалы, имеющиеся в поселении, обладали слишком низкой энергоёмкостью, они не способны вместить в себя даже пары процентов маны, содержащейся в моём теле. К примеру, то же дерево, обычное поленце, вспыхивало, едва я запускал в него ману. Если я не перекрывал подачу энергии, продолжая эксперимент, спустя десяток секунд полено превращалось в пыль, серую золу, от которой не чувствовалось даже тепла. Сталь показывала себя в разы лучше, правда и она не могла вместить в себя достаточного для передачи объёма маны. Медь быстро начинала нагреваться, в одном моменте растекаясь, словно вода, в другом каменела, после чего практически теряла все свои полезные свойства, становясь чем-то на подобии фольги, что позднее так же, как и с бревном, превращалась в золу, переработать которую невозможно.

Только с железом получалось что-то годное. Со слов Зуриэль, обычный меч, выкованный при наших совместных с Додо усилиях, мог впитать в себя моей силы столько, сколько хватило бы очень слабому магу на заклятье, способное поджечь или повалить средних размеров дерево. Так же оружие, созданное мной и содержавшее в себе мою энергию, обладало ещё одним по истине интересным эффектом. Оно могло нанести урон ангелу, небольшой, не фатальный, но всё же урон. Для существа, состоящему из света, вроде Зуриэль, чья прочность кожи в разы выше любого из известных мне сплавов — это оказалось шоком. Узнала ангел об этом случайно, на одной из тренировок с местными, и тут же поспешила мне сообщить. Эсфея, прознав об этом, была крайне воодушевлена, говорила, что если мне удастся напитать оружие большим количеством силы и пустить подобное изделие в серийное производство, мы и вправду смогли бы противостоять хотя бы низшим из низших демонов. Да только говорить об этом, как всегда в разы проще, чем делать.

Экспериментируя на арбалетных болтах, находясь под чутким руководством богини и ангела, я пришёл к неутешительному выводу, в текущих реалиях дела обстояли приблизительно так же, как и с каменной стеной — миссия невыполнима. Если я целиком и полностью напитывал болт маной, сгорало древко. Если брался за костяной, каменный или железный наконечник, он так же, при пересечении определенной черты, которую я не чувствую, рассыпался, превращаясь в прах. Мана… со слов Эсфеи, по меркам местных, я обладал неимоверным запасом этой загадочной субстанции. Гомункул, питающийся как светом, так и тьмой, я, в мгновение, которое ангел даже с остановкой времени не могла уловить, перенасыщал материю своей концентрированной, смешанной энергией. Именно из-за перенасыщения которой, объект исследования становился пеплом. Специально для Зуриэль и её отряда инквизиции, я сделал сотню прокаченных, чуть-чуть напитанных моей силой болтов. Так же, всё вооружение её избранных, успевших приодеться в зачарованную броню инквизиторов, прошло мою личную «перепрошивку». Ангел заботилась о своих бойцах, будь то мужчины или женщины, ко всем относилась с одинаковой строгостью, добротой, а местами даже лаской. На фоне повышенного к Зуриэль внимания, изменяться стала и Эсфея. Ленивая, высокомерная и гордая, в прошлом, перегорев эмоционально в моменте, попав в больничку, она хотела скинуть все трудности на плечи кого-то другого. Жертвуя своим здоровьем и силой, она, преследуя благие намерения, создала раба, надеясь, что на этом все её мучения закончатся. Она искренне считала, что поступает правильно. И лишь после нашего конфликта, после того, как поняла, что Зуриэль тоже живая, мыслящая и жаждущая сострадания душа, смерилась с павшими на плечи социальными и материнскими обязательствами. Постепенно, шаг за шагом, слово за словом, отстранённая, привыкшая к вечному одиночеству, Древняя, находясь в моём окружении, начинала вливаться в то общество, которое я так старательно создавал. Изучая этот мир, напрямую общаясь с Додо и Зуриэль, сначала как с подданными, затем как с равными, она адаптировалась. Периодически срываясь, Эсфея вымещала накопившуюся злобу, кричала и грубила… лишь на одного меня. Естественно я тоже в карман за словом не лез, давая той полную обратку и объясняя, кто она, и что я о ней думаю. Мы сорились, пару раз дело даже до драки доходило, но, с небесной помощью, жертв, и самого нежелательного исхода как-то удавалось