мои грехи. Общаемся мы с сестрой редко, я каждое слово тяну из Кати клещами. Но она мне не докучает.

Мама. Деметра. Главная женщина в моей жизни даже после того, как появилась Настя. Как и у моей жены, смысл маминой жизни тоже во мне. Других детей у нее нет, зато есть две внучки. И поскольку Настя по архетипу Гера и дети для нее на втором месте, Деметра, моя мама, зациклилась на внуках. Она дает им то, чего не смогла дать мать. Любовь. Полноводную, широкую, в которую впадают все остальные реки: долг, страх одиночества, финансовая зависимость… Это все – притоки. Питающие безграничную материнскую любовь Деметры. Воспитанием и образованием моих девочек больше занималась бабушка, а Настя молча уступила свекрови это право. Настя всю жизнь занимается мной. Вот и до развода дошло.

Есть еще две женщины, с которыми тесно связана моя жизнь. Про любовницу я упоминал. Я десять лет был верен жене, как и планировал изначально. Быть примерным мужем. Но потом сломался. В Насте все замечательно, она прекрасная жена. Но ужасная любовница. У нее никого, кроме меня, не было, у меня же, напротив, было до Насти пропасть сколько женщин. Эта пропасть нас с женой и разделила. В постели с Настей я все время жду вопроса: «Кто тебя этому научил?» или «А это что, так надо?».

Настя не то чтобы фригидна, чувственность в ней, скорее всего, спит. И чтобы разбудить ее, нужен не я, для которого не существует запретов. А кто-то подобный моей жене. Чтобы они вместе, шаг за шагом, прошли этот путь пробуждения чувственности, делая взаимные открытия. Для меня же это скука смертная, Настины губы во время наших поцелуев напряжены, она не горит от страсти, а учится. Все время боится сделать ошибку. Эти прописи порядком уже меня достали, поскольку я свое образование давно завершил. Нагулялся всласть еще до женитьбы. Я уже не раз намекал жене, чтобы попробовала и других мужчин. Поскольку сам я отчаялся. Но Настя – кристалл. Все, что я делаю в постели, моей жене нравится, но она почему-то не раскрывается. Была бы это любовь, все было бы проще. Но это служение. Мне, богу. С богом нельзя быть женщиной, только монахиней. Гера есть Гера.

Моя любовница, Ксю, напротив донельзя отвязная. Работаем мы вместе. Я ее босс. Она начальник отдела маркетинга, в котором, честно сказать, понимает мало. Но я набрал ей штат умненьких девочек. Которые прикрывают наши шашни. Как вы уже поняли, Ксю – моя Афродита. У нее длинные черные волосы, большая грудь и голубые глаза. Она похожа на… мою жену. И даже очень. Настю Ксю почему-то бережет. Называет ее, ха-ха… Анастейша! У моей любовницы масса недостатков. Ксю падка на все, что может предложить даме бурно развивающаяся индустрия красоты. Силиконовую грудь, наращенные ресницы, филлеры в скулы, пудровое напыление бровей… Это из того, что я знаю. Сумел кое-как запомнить. Я без конца подписываю счета на эту хрень и диву даюсь, какие деньги можно вытянуть у женщины, помешанной на совершенствовании себя, любимой. Еще Ксю страсть как любит шмотки. Она скупает новые коллекции, повизгивая от восторга. При виде ярлычка с магическими словами «Шанель», «Гуччи» или «Ланвин» Ксю впадает в экстаз, она уже не видит цену. Особенно если костюмчик сидит как влитой. Любовница обходится мне дорого, но я ей все прощаю лишь за одно ее неоценимое достоинство: Ксю добрая.

С такой внешностью да на такой работе (любовница босса) Ксю положено быть стервой. Гнобить своих подчиненных и «подсиживать» мою жену, добиваясь брака со мной. Ксю же, напротив, никогда не возьмет дорогого подарка, если я что-то похожее не купил Анастейше. Я поражаюсь. Такая забота! Порою мне смеяться хочется, глядя, как любовница тщательно осматривает мой пиджак на предмет прилипших к нему волос. Они же обе брюнетки! Ксю самолично чистит мой айфон, удаляя нашу с ней переписку, и соблюдает конспирацию так, что Штирлиц позавидует.

– Неужели ты не хочешь за меня замуж? – спросил как-то я. – Ребенка мне родить?

– Не-а. Не обижайся, но ты старый. – Ей двадцать девять, а мне пятьдесят. Но выгляжу я намного моложе. Большой теннис, плавание, пробежка по утрам. Женщины все еще заглядываются. – Еще пара лет, и мы разбежимся.

– Что, я перестану тебя удовлетворять?

– К жене вернешься.

– Да я и не уходил.

– Ну, я замуж выйду.

– Ты? Никогда!

Ксю – Афродита. Женщина-праздник. Быт ее заест. Афродита создана для любви, которой живет и дышит. Представить богиню любви меняющей малышу обкаканный памперс невозможно. Афродита к тому же живет здесь и сейчас. Она никогда не думает о завтрашнем дне. Нет, замужество Ксю убьет, она сама не понимает, о чем говорит.

Любит ли она меня? По-своему да. Без обязательств. Без претензий. Без особой какой-то глубины, как любит меня Настя, полностью погружаясь в свои чувства. Ксю дает – я беру. Ее тело, на Ксюшину душу мне наплевать. У меня для этого жена есть. Для чувств. Любовнице я плачу по тарифу. Оба довольны. Или я чего-то не знаю?

Вот Юля совсем другая. Артемида. Друг и соратник. Женщина-охотница. Мой финансовый директор. Она и стерва, и в деле разбирается, и девочки у нее шелковые, а точнее мальчики. Юля предпочитает руководить мужчинами. Финансовый отдел работает как часы, в отличие от маркетингового, где постоянные влеты. Но куда деваться. Умная любовница – это перебор. Хотя познакомились мы с Юлей при соответствующих обстоятельствах: я ее снял, когда она еще занималась древнейшей профессией. Но близости меж нами не случилось, Юля помогла мне добыть информацию, и я это оценил.

Да, Юля была элитной проституткой, но параллельно училась в вузе на экономиста и сколачивала капитал. Хотела открыть фирму. Прикидывала, в какой области может преуспеть. Я предложил Юле для начала поработать в моей строительной империи. Руководящего опыта набраться. Когда я стал владельцем контрольного пакета акций, то сделал Юлю своим партнером, миноритарием. Такой ценный кадр нельзя упускать.

Эти семь женщин и составляют мое окружение: Деметра – мама, Гера – жена, Гестия – сестра, Персефона – старшая дочка, Афина – младшая, любовница – Афродита и деловой партнер – Артемида. Всего через два часа меня убьют. Мне поведал об этом Юнг на сеансе спиритизма. Шутка.

А впрочем… «Далеко пойдешь, но кончишь плохо», – сказал мне как-то отец, отвесив пощечину и назвав мерзавцем.

Было дело. Когда я пытался узнать семейную тайну. За мной шла охота, а я убегал, как заяц. Как выяснилось, от себя. Это было двадцать лет назад.

Я и в самом деле