— Почему вдруг ты соизволила встретиться со мной сегодня вечером? — спросил он обманчиво мягко, отчего по спине Бетани пробежал холодок. — Только из-за развода?

— Зачем еще мне с тобой встречаться? — сказала она, желая выглядеть беспечно, но на самом деле в ее голосе слышалась тревога.

— Конечно, я не могу представить другую причину, — произнес он, глядя на нее в упор так, что Бетани стало не по себе.

Стиснув зубы, она отказалась отвести взгляд.

— Зря я предположил, что ты наконец готова исполнять свои обязанности и обещания. Но я все-таки пришел.

Она не знала, как долго сможет продолжать эту игру. Лео действовал на нее угнетающе. Бетани не могла справиться с его влиянием.

— От тебя мне нужен только развод, — выдавила она.

Ее переполняли противоречивые чувства. Ей одновременно хотелось сбежать из галереи и насладиться прикосновениями Лео.

Расправив плечи, она заставила себя посмотреть на него в упор:

— Я хочу покончить с этим фарсом, Лео.

— О каком фарсе идет речь? — вкрадчиво спросил он, засунув руки в карманы брюк. — Ты говоришь о том, как сбежала от меня, из нашего дома и уехала за тысячи километров?

— Это был не фарс, — осмелилась сказать она. Ей больше нечего терять, поэтому она не станет отступать. — Это были… обстоятельства.

— Не обстоятельства, а позор, — произнес он тихо, но она услышала холодную ярость в его голосе. — Но тебе же все равно, верно? Ты всем своим видом доказываешь, что тебе наплевать на то, что ты опозорила мою семью и мое имя.

— Именно поэтому мы должны развестись, — сказала Бетани, тщетно стараясь говорить хладнокровно. — И проблема решится сама собой.

— Расскажи мне, — произнес он, категорично отсылая официанта, разносившего шампанское. — Почему именно развод? И отчего именно сейчас? Ты бросила меня три года назад.

— Ты хочешь сказать — была вынуждена от тебя сбежать, — ответила Бетани не задумываясь и только потом поняла, что совершила серьезную ошибку.

В его карих глазах вспыхнул огонь, и она почувствовала, как по ее телу распространяется жаркий трепет. Бетани ощущала себя добычей перед хищником, но не могла позволить себе отвести взгляд.

Она не разрешит Лео заставить ее заключить очередную рискованную сделку от отчаяния, пробудив в ее душе искорку надежды. Ради собственного блага Бетани должна быть начеку.

Князь Лео Ди Марко твердил себе, что его одолевает сильная, холодная ярость. Ничего более. Не нужно думать о сверхъестественной способности Бетани пробить броню на его сердце и ранить его мучительными воспоминаниями.

Он провел весь день на заседаниях в финансовом центре на Бей-стрит в Торонто. Ни один банкир или бизнесмен не осмеливался бросить вызов выходцу из старинного рода Ди Марко и его почти безграничному богатству и связям. Бетани оказалась единственным человеком, который сделал это.

Три года назад она оскорбила его и продолжает в том же духе. Лео было непросто сохранять внешнее спокойствие. Он чувствовал, как в его душе просыпается гнев, спровоцировать который удавалось только Бетани. Он точно знал, почему она настояла на встрече с ним в общественном месте. Она воспринимала его как некоего неконтролируемого дикого зверя. Он не понимал, почему это обижало его сильнее всего.

Его взбесило то, что он по-прежнему без ума от ее пленительной красоты, из-за которой однажды потерял голову. Ах, до чего она соблазнительна! Ангельские голубые глаза, резко контрастирующие с темно-каштановыми кудрями, веснушки на дерзко вздернутом носу. Нет, Лео не должен смотреть на ее изящные полные губы. Пусть она невинно округляет глаза, он-то знает — она притворяется.

Но даже понимая, что Бетани им манипулирует, он не мог побороть желание прикоснуться руками и губами к ее коже.

— Вынуждена сбежать? — спросил он ледяным тоном. — По моим последним данным, ты жила вполне комфортно. В моем доме.

— Потому что ты потребовал, чтобы я в нем жила! — прошипела она, ее изящная шея и нежные щеки порозовели.

Лео едва не улыбнулся, вспоминая, как она краснела от его поцелуев.

Она оглядела окружавшую их толпу, словно набираясь смелости, затем опять обратилась к Лео:

— Я не желала жить в твоем доме.

Лео управлял огромной финансовой империей. Так было с тех пор, как ему исполнилось двадцать восемь лет и умер его отец. Лео сохранил и преумножил древние богатства своей семьи. Разве возможно, что какая-то женщина его отвергает? Не хватало еще раскиснуть и пасть к ее ногам.

О, он уже знал, что такое слабость. Она едва его не уничтожила. Вот и сейчас он ощущал сильное возбуждение и желал запустить руки под строгий черный костюм Бетани, в который она нарядилась, чтобы скрыть свое тело. Однако ей никогда не удастся скрыть своих ощущений от его прикосновений. Лео хорошо об этом знает. Ему наплевать, если она будет отрицать очевидное.

— Я очарован столь характерным для тебя поведением, — прошипел он сквозь зубы, злясь на себя, на запутанность их отношений и на то, что Бетани не выполнила обещаний. — Я помню, как ты игнорировала мои требования. Я призывал тебя остаться в Италии, как того требуют традиции, и не позорить меня и мою семью. Ты не исполнила обещаний.

— Не буду с тобой спорить, — произнесла Бетани, сверкнув голубыми глазами и вздернув подбородок. Она пренебрежительно взмахнула рукой, на которой когда-то носила обручальное кольцо. — Ты можешь думать о наших отношениях все что угодно.

— Вот и договорились, — отрезал Лео. Он говорил тихо, чтобы его слышала только Бетани, хотя с трудом сдерживал ярость. — Мне не пристало устраивать сцену на людях, Бетани, как было во время нашей последней встречи. Если ты планировала опозорить меня сегодня вечером, то ты просчиталась. Я не думаю, что тебе удастся добиться своего.

— Незачем устраивать сцену, — тут же ответила она. — Ни на людях, ни наедине.

Бетани пожала плечами, а он обратил внимание на ее тонкую шею, которую когда-то покрывал поцелуями. Но это было давно, в другой жизни.

— Я хочу наконец с тобой развестись, — сказала она.

— Тебе так не нравится оставаться моей женой? — спросил Лео резко и язвительно. — Как же ты, наверное, настрадалась.

Он был не из тех, кто любит бурные выяснения отношений, особенно на людях. В отличие от родителей, проживших в браке долгое время, Лео не удалось обрести даже подобие семейного благополучия. Бетани, как никто другой, умела довести его до белого каления. Сегодня она смотрит на него слишком невинно, а ее губы чересчур решительно поджаты. Лео был задет за живое.

— Я понимаю, как тебе было нелегко жить в невообразимой роскоши, — холодным тоном продолжил он. — Ты пользовалась моим именем, обладала привилегиями, но не исполняла соответствующих обязанностей.

— Ты обрадуешься, когда узнаешь, что привилегии и обязанности мне больше не нужны, — сказала она и с вызовом подняла брови.