зарплату учителя на хоромы не накопишь, поэтому дом был с разва-лившимся фундаментом, со сломанной печкой, вместо тру-бы на крыше было ведро. От городской квартиры они ехали до него три часа, 168 км. Далеко, зато дёшево. Работы было невпроворот, и целыми днями Алексей вкалывал на участке. Соседи радовались, что дом купили спокойные, работящие и непьющие москвичи. Помогали, кто, чем мог. Юрка-тракто-рист сетку дал старую для калитки. Дядя Женя-печник печку перебрал и фундамент подправил. Миша-охотник жерди со-сновые для забора принёс. Все радовались за работящих го-родских соседей.

В каждой деревне существуют какие-либо традиции. С од-ной такой Алексей столкнулся. Соседка баба Клава, увидев Алексея через забор, сказала: «Завтра не работай. Нельзя.

«Казанская» В церковь иди. Потом собери родню, друзей. На-крой праздничный стол. Сам сходи в гости. Просто отдохни. Только не работай». Алексей знал, что по великим праздникам работать не рекомендуется. Таких великих праздников в ка-лендаре Православной церкви всего двенадцать. Но у жителей каждой деревни есть свои особо чтимые праздники. В данной деревне набожный деревенский народ очень почитал Божью Матерь иконы «Казанская». На следующий день Алексей ра-ботать не стал и с удивлением смотрел, как в деревне отмеча-ли праздник: весело, с песнями и застольями. В разных домах играли гармони и баяны. Он обратил внимание на группу ста-рушек, которые ходили по деревне туда-сюда по несколько раз. Оказалось, это группа контроля: смотрели с дороги по дворам и отмечали, кто работал, а кто отдыхал.

На этот раз работала на своем участке семья приезжих, Лопухины из другой деревни. Развернулись они широко. Завели корову, овец, коз. Используя каждый погожий де-нёк, заготавливали сено на зиму и сегодня складывали его в огромный сарай. Сена было много. Оно было пушистое и сухое. Лопухины радовались. Им тоже сказали, что рабо-тать нельзя, но они ответили: «Мы из другой деревни, и ваши традиции к нам не относятся». «Ну-ну, — заметили мест-ные, — как хотите».

В конце августа над деревней прогремела последняя лет-няя гроза. Яркая молния ударила в сарай с сеном Лопухи-ных. Сарай и сено сгорели. Пожарные приехали к пепелищу. Местные восприняли это как должное. Лопухины из деревни уехали. На второй год нарушителем оказался местный егерь. Выпил за столом и спьяна решил пойти в лес, наколоть себе дров в баню. Из леса его увезли на скорой — рубанул топором себе по пальцу. А на третий год нарушителем стал сам Алек-сей. Сидел он за праздничным столом, и вдруг стучится к нему

в дом Геннадий из другой деревни. Геннадий — фермер, дер-жит двенадцать коров. Молоко всем продаёт, Алексею тоже. Привёз Геннадий навозу 2 тонны. Только никто у него не бе-рёт в праздник. Вот и сказал Геннадий Алексею:

— Бери, ты же не местный. Я тебе этот навоз в два раза де-шевле отдам. Не везти же мне его обратно. Навоз на поле — ве-ликое дело.

Жена Алексея тогда предостерегала мужа:

— Не бери ты этот навоз. Обойдемся.

— Ты что, — отвечал Алексей, — навоз, да ещё за полцены. Рассыплю по участку, знаешь, как урожай попрёт, только меш-ки подставляй.

Вывалил Геннадий навоз на поле, взял деньги и уехал, а Алексей решил немного его раскидать вилами по полю, что-бы он кучей не лежал. Замахнулся Алексей вилами да со всего замаха и всадил себе вилы в ногу. Как это получилось, до сих пор не понял. Вытащил вилы из ноги. Доскакал на одной ноге до медпункта, благо медпункт через дом находился. Оказали ему там помощь. Рану промыли, обработали, забинтовали. До сентября ходил в медпункт на костылях на перевязку. А меш-ки для урожая тоже не понадобились. С этим навозом к Алек-сею на участок завезли медведку — злейшего вредителя. Даже летать умеет. Ест всё, что растёт и попадается ей на пути, под землей и на земле. Перезимовала она в навозе и расплодилась по всему участку. И забыл Алексей про большие урожаи.

Больше он никогда не работает в этот день. А сегодня при-ехал Алексей из Храма со службы. Перекусил за праздничным столом и сел под ягодный куст собирать ведро смородины близкому и дорогому человеку, который будет радоваться смо-родине в этот праздничный день. Ведь сегодня «Казанская».

Июль 2021 г

ЗАЩИТА

Клавдия и Александр были сиротами-одногодками из разных семей и воспитывались в одном детском доме. Дру-жили между собой с младших классов. У них было много общего. Оба молчаливые. Никогда не ругались, не дрались. Учились хорошо. Сидели всё время за одной партой и от-личались примерным поведением, что было редкостью для воспитанников детских домов. В школе, в старших классах, получили профессии: Саша — водителя, а Клавдия — швеи.

После окончания школы, когда им исполнилось по восем-надцать лет, государство выделило для них, как детдомовцам, однокомнатные квартиры в старых хрущёвских пятиэтажках. Ребята не стали жить порознь и вскоре поженились, не осо-бо распространяясь об этом. Свои однокомнатные они обме-няли на двухкомнатную квартиру в хорошем доме и стали, как в сказке, жить-поживать да добра наживать. Саша зарабатывал хорошо, работая на автокомбинате, а Клавдия устроилась на ткацкую фабрику. В 1980 году родился первый ребёнок. Ещё в школе они договорились, что когда поженятся, то сколько детей будет, столько и будет. Через два года ещё один родился, потом ещё один, потом ещё и ещё. И все мальчики. В 1988 году, когда у них было четверо детей, им дали как многодетным 4-х комнатную квартиру. Это был последний подарок от СССР в виде бесплатного жилья.

Грянули 90-е годы. Развал Союза. Предприятия закрыва-лись. Людей сотнями выкидывали на улицу. Закрылись ткац-кая фабрика и автокомбинат. Молодым супругам помогла по старой памяти знакомая работница социального отдела. Рядом восстанавливали монастырь, и её сын работал там бригадиром подрядной организации. Она рассказала ему о положении, в котором оказались Саша и Клава, и тот помог. Саша устро-ился работать водителем в подрядной организации, возить стройматериалы, а Клавдия — швеей в мастерскую монастыря, шить облачения, скатерти, платки. Зарплаты обещали неболь-шие, зато без задержек.

В монастыре сотрудницы мастерской в первый день отве-ли Клаву к старцу Илии на беседу. Так было здесь положено. Только после беседы с ним и с его неофициального согласия человека брали на работу в монастырь. Старец сразу сказал, что они с Сашей некрещёные и невенчанные, и дети их некре-щёные. Клавдия оторопела. Она это тщательно скрывала ото всех. Думала, что из-за этого их на работу в монастырь не возь-мут. Кто там, в детском