из-за этого кошмара! Да она даже и не осознавала, что спит! Как она вообще работать дальше собирается, если своими снами управлять разучилась? Черт бы побрал этот сон!

Но… спокойствие… Остатки воспоминаний еще крутятся в памяти, боль приснившихся страданий сжимает сердце, а значит с этим можно поработать… С этим НУЖНО поработать прямо сейчас!

Повернулась на бок, натянула одеяло на голову и закрыла глаза. Погружаясь в легкую дрему, быстро анализировала уже подернувшиеся легкой дымкой небытия сонные образы. Чувство невосполнимой потери? Кого она в жизни раньше теряла с такой болью? Да… никого. Или… просто не помнит? Может какие-то детские воспоминания пробились через барьер потери памяти? Это бы все объясняло. Но еще в приюте объясняли, что шансов ноль. Тогда… Чьи-то чужие воспоминания? Не должно бы, она всегда очень аккуратно действовала и вычищала все следы чужих снов по окончании работы. Может… может это и вовсе сон Анюты, ее страдания о матери? Но… в гробу же мужик лежал… кажется, мужик. Точно не Анютино. А если… если все-таки предвидение? Вдруг что-то случится с самой Нютой? Она фыркнула сквозь одеяло. Хрен его знает кто там был, но Нюта спокойно лежать в гробу уж точно не стала бы, сразу учудила бы что-то феерическое. Сон, как отражение впечатлений о реальности, никак не стал бы изображать подругу безмолвным трупом…

Толку от этих размышлений… Надо просто заснуть и пересмотреть этот сон! Только… сознательно! Алина расслабилась и стала погружаться в образы воспоминаний, почувствовала подступающие слезы, трагедия потери сдавила сердце, мир окрасился черными красками…

Да что за черт! Вспомнить сон и все ощущения в нем оказалось легко. Слишком легко. И начать погружаться в пучину отчаяния — тоже. И… она опять забыла про контроль! А это уже никуда не годится. С этим надо что-то делать и прямо сейчас! Вдруг завтра клиент новый появится? Она не имеет права допускать потерю осознанности в сновидениях!

Алина досадливо тряхнула головой и перевернулась на другой бок. Уже ясно, что утро безнадежно испорчено. Сейчас, она это чувствовала, на эмоциях контроль не восстановить и сон, из которого она всегда лепила нужные ей сюжеты, как из пластичной податливой глины, в очередной раз повел себя как своевольная и непонятная хрень. И мало того, что сорвал ей планы по утренним сновидениям, так еще и совершенно выбил из колеи, превратил в сопливую размазню!

Со всхлипом выдохнув, вытерла опять успевшие выступить слезы сухим кусочком одеяла и развернулась на спину. И что сейчас делать? Вот утро… Воскресенье… Самое время встать и сделать зарядку, а потом и пробежку… Начать новую жизнь с утра… А потом? Что потом? Кофе с вчера испеченными вкуснючими печенюшками, чтобы упрямо порадоваться жизни? И потом безнадежный, в этом она была мрачно уверена, поиск ответов на свои объявления? Или просто книжку почитать? Да ну нафиг! Это уж точно всегда успеется. Да и вставать прямо сейчас, при мысли о грядущей пробежке, решительно расхотелось. Дурацкий сон, кажется, отнял всю радость жизни вместе с энтузиазмом и погрузил в ленивую депрессию. Алина зевнула. Еще слишком рано для действий. Поваляюсь просто, на грани сна, решила она, натягивая одеяло на голову.

Дверь в комнату резко распахнулась и стукнулась о шкаф, вызвав протестующий скрип. В комнату вплыл запах ментоловых сигарет.

Алина приподняла одеяло. Ну, вообще-то она не сомневалась, кто это может нарушить ее сонный покой, но… она втянула воздух…

— Нюта! — Зло зашипела, не открывая глаз. — Я же просила тебя не курить в моей комнате! Какого хрена⁈

— Что, опять своего прынца хоронила? — Чистый детский голосок мало вязался с обликом сорокалетней пампушки, которой Анюта Евгеньевна была на самом деле. В комнату вплыл еще один клуб ментолово-табачного запаха.

— Нюта! Зараза!

Открыв наконец-то глаза, протерла их пальцами и с удивлением уставилась на Анюту. Одетую! В восемь утра! Опять неверующе протерла глаза и раскрыла их пошире. Нет, не показалось. Анюта действительно накрасилась. В восемь утра? В воскресенье? В лесу кто-то сдох…

— Нюта? — Неверующе пробормотала и покрутила рукой возле лица. — Ку-ку?

— Сейчас сама закукуешь! — Пискнула Анюта и, подойдя к окну, втянула последнюю затяжку и затушила тонкий коричневый бычок в землю цветка на подоконнике.

Она так деятельно перемещалась по моей, МОЕЙ комнате, как… как по своей. Переставив на стол несчастный цветок, подняла шторы, полностью распахнула окно и уселась на подоконник.

Наблюдаю с открытым ртом. Не то, чтобы у нас жесткие договоренности, но мы все-таки друг друга уважаем и обычно спрашиваем хотя бы разрешения зайти. Тем более утром! Утро у нас вообще священное время! Утром нельзя беспокоить, категорически! Утром мы путешествуем по своим Осознанным Снам и…

Да это беспредел какой-то⁉

Анюта вынула из нагрудного кармана очередную сигарету и, щелкнув зажигалкой, прикурила и выпустила струйку дыма в окно. Конечно, ветер тут же взметнулся по улице и вернул весь дым вместе с мелкими песчинками и утренним холодом в комнату.

Я закашлялась.

— Нюта! Ты… ты… это вообще… нормально? — Кашляя накрылась одеялом с головой и выдавила замогильным голосом. — Уйди чокнутая! Сгинь с моих глаз! Окно оставь, пусть проветрится.

Тишина. Подождала немного. Тишина. Приподняла одеяло.

Анюта сидела на подоконнике и докуривала сигарету, бездумно глядя вдаль и чему-то улыбаясь. Мечтательно! Анюта и мечты. Конец света.

Стянула одеяло с головы и в немом вопросе уставилась на подругу. Молчит зараза.

— Ну и?…

— Да я вот думаю, что выглядишь ты паршиво. Глаза красные, нос распухший и… и вообще ты не одета, а я вот — в полном параде. Может сказать, что ты — это я? — Она вздохнула и повернулась ко мне. Глаза ее были устремлены в какую-то неведомую даль поверх моей головы.

— Ты сейчас о чем?

Ноль реакции. Задумчивый взгляд в никуда. Дурацкая мечтательная полуулыбочка.

Та-ак…

Понятно, Нюту надо спасать. От чего-то. Явный неадекват. Со вздохом села и попыталась нашарить тапочки. Такое с подругой было только один раз. Когда ей сообщили, что ее мать в далекой деревне внезапно умерла, а отчим выбросил все ее вещи на помойку и заявил, что знать ее не желает. Известия эти пришли через пять дней после смерти ее матери. Даже похоронить не дал. И приезжать запретил. Вот так вот разом. Нюта все переживала внутри, ни жалоб, ни мольбы, ни слезинки. Сфинкс, а не человек. Была бы… Если бы временами не совершала странные поступки. Ее закидоны длились около года, потом в норму пришла. Вроде бы. Но я точно помню, что все ее фокусы начинались