— Поэтому вполне естественно, что ты вообразила…

— Я не вообразила! Не держи меня за круглую дуру! — Гневное восклицание Алисии стерло выражение стыда и жалости с его лица, в прищуренных глазах появилась настороженность. — Я полюбила тебя в ту же секунду, как только увидела, и с тех пор люблю! — Норман должен знать, сколь искренне и глубоко ее чувство. Нельзя, чтобы он думал, будто она кинулась ему на шею в порыве сиюминутной прихоти.

Норман не обозвал ее лгуньей, лишь сказал безучастно, с какой-то опустошенностью в голосе:

— Тебе восемнадцать лет, Алисия. И для своего возраста и нынешнего времени ты поразительно чиста и целомудренна. Если ты что-то и испытываешь ко мне, — это наверняка обычная детская влюбленность. — Он протянул руку, чтобы коснуться ее, но тут же отдернул и вновь сунул в карман. — Поверь мне, крошка, ты еще совсем юное существо и потому не способна разобраться в собственных чувствах. И я не готов позволить себе и далее оскорблять твою невинность более того, что уже позволил. Постарайся забыть о том, что произошло. У тебя впереди целая жизнь, и при любых осложнениях ты всегда можешь рассчитывать на меня, если мои слова для тебя еще что-то значат.

Он повернулся и, не оглядываясь, пошел прочь. А спустя час покинул Мэлверн.

Норман Пейдж занес над телефоном правую ладонь, опустил и, ссутулив широкие плечи, сунул обе руки в карманы темных потертых вельветовых брюк.

Комната давила на него. Он задыхался среди старинной французской мебели с чрезмерными изысками, среди картин в золоченых багетах и ярких ковров. Сдвинув темные брови, он зашагал взад-вперед вдоль огромного двустворчатого окна. Его серые глаза, отливающие стальным блеском, в хмурой задумчивости скользили по унылому зимнему парку.

Как же он ненавидит этот дом! Сколько здесь таится неприятных воспоминаний!

За последние семь лет он лишь раз, и то всего на час, переступал порог особняка — в день похорон второй жены Леона. И теперь приехал только потому, что у него не было выбора.

После смерти Филлис, погибшей четыре года назад, он помирился с отчимом. Леон официально усыновил Нормана почти тридцать лет назад, когда женился на его овдовевшей матери. И трехлетний ребенок, не знавший родного отца, который трагически погиб в горах еще до его рождения, безболезненно признал замену.

Лишь после смерти матери, скончавшейся от опухоли мозга, когда ему было семнадцать, начал он постигать истинную природу приемного отца.

Но то было в прошлом, и хрупкие отношения, вновь завязавшиеся между ними, развивались относительно гладко, поскольку Норман сразу оговорил, что намерен встречаться с отчимом только в лондонском клубе, членом коего тот являлся. На нейтральной, так сказать, почве. Теперь Норман был рад, что в свое время проявил милосердие и не отверг протянутую руку Леона, утверждавшего, что он сильно изменился. Норман скептически выслушал заявление старика, но на мировую согласился. Как-никак, он был его приемным отцом.

Однако во время последней встречи, два месяца назад, его скептицизм перерос в полное недоверие.

— Алисия вернулась в Англию, — сообщил тогда Леон. — Уже полгода здесь. Мы видимся довольно регулярно.

От внимания Нормана не укрылось, как при одном лишь упоминании ее имени засияли утомленные блеклые глаза на усохшем старческом лице. После смерти Филлис Леон медленно, но верно сдавал, и только из жалости к его немощности Норман подавил в себе порыв встать из-за стола и выскочить из сумрачного клуба в отрезвляющую суету городских улиц.

— Значит, говоришь, вы общаетесь с Алисией, — буквально выплюнул Норман с неосознанной горечью, неизменно поднимавшейся в душе каждый раз, когда мысли или упоминание о сводной сестре заставали его врасплох.

— Да. С тех пор как умерла Филли. Она, царствие ей небесное, всегда была в этом камнем преткновения. Даже слышать не желала о дочери. — Леон отодвинул в сторону тарелку с едой, к которой почти не притронулся.

Норман с ожесточением насадил на вилку кусочек пирога с дичью, но потом, решив, что уже сыт, положил приборы на стол.

— Я знаю, ты собирался прервать долгое молчание и позвонить в Бостон, чтобы сообщить ей о смерти Филлис, — осторожно произнес Норман.

Тогда он из чувства сострадания к отчиму пересилил личную неприязнь и вызвался сам передать Алисии трагическое известие об автокатастрофе. Однако Леон отклонил его предложение, заявив, что это его прямая обязанность. Как оказалось, они оба могли бы и не утруждать себя: Алисия не сочла нужным приехать на похороны матери.

— Да. — Старик смешался и опустил глаза. — Я должен был кое-что сказать ей, и в итоге сказал, — загадочно молвил он. — И мне хочется думать, что с тех пор атмосфера разрядилась, и между нами возродились былые теплые отношения. Негоже таить злобу за старые обиды. Как бы то ни было, она теперь в Англии и прекрасно устроена. Возглавляет один из отделов в лондонском филиале рекламного агентства. Ты же, наверное, помнишь, она ездила в Бостон с семьей своей подруги Карен, отец которой открывал там филиал?

Норман демонстративно посмотрел на часы. Все, с него хватит. Еще бы он не помнил!

— Думаю, нам следует как-нибудь на выходные собраться всем вместе в Мэлверне, — предложил Леон. — Ради укрепления семейных уз. Ведь кроме тебя и малютки Алисии у меня никого не осталось.

— Только, ради бога, избавь меня от сентиментальности. — Норман швырнул на стол салфетку. — Меня этим не проймешь! — Он поднялся.

— Я бы так не сказал. — В тусклых глазах внезапно вспыхнул насмешливый огонек. — Надеюсь, ты приедешь. Я условлюсь с Алисией о встрече. Посидим, пообщаемся как в прежние времена.

Вот уж без прежних времен он точно как-нибудь обойдется.

— Мечтать не вредно! — бросил Норман и пошел прочь.

С тех пор он Леона не видел. Собирался навестить его, честно собирался, но работа не позволила. Теперь, когда Леон умер, остается только сожалеть, что он не нашел времени еще раз пообедать с отчимом в клубе, думал Норман, устремив взгляд на скучный сад за окном.

Лил дождь, ледяными иглами разбиваясь о карниз, короткий зимний день угасал. Экономка, миссис Фирс, сообщила, что синоптики обещают с вечера сильный мороз, а это значит, что к утру дороги обледенеют, и Алисия вряд ли пожелает испытывать судьбу за рулем. Она не соблаговолила прилететь на похороны родной матери, так стоит ли ожидать, что рискнет жизнью ради того, чтобы проводить в последний путь Леона?

Если только не уверена, что отчим отказал ей все свое состояние, в чем наверняка захочет убедиться немедленно, цинично рассуждал Норман.

Скривив в презрительной усмешке жесткие губы, он решительно подошел к телефону и снял трубку.

Алисия рылась в кухонном шкафу в поисках банки кофе, которая, как она знала, должна была где-то быть. Из гостиной донесся телефонный звонок.

— Я подойду.