петухов не нервировать и тогда всё хорошо будет. Главное, не поворачивайся к ним спиной. А то «потопчут» ещё, – предупредила бабка и скрипучим голосом захохотала.

– На этот счёт можете не волноваться. Я и в городе к «петухам» спиной никогда не поворачивался. Я в этом смысле убеждённый женолюб и всегда был за традиционные и гармоничные отношения между мужчиной и женщиной, – уверял я бабулю, тащащую меня за руку по двору, как козла на поводке.

– А вот и мой маленький «молокозаводик»! – с гордостью похвасталась бабка, подведя меня к сараю побольше. – Здесь и производится большая часть продуктов с нашего стола. Молочко, сливочки, сметанка, творожок, сыр, маслице. Ну, пойдём, познакомлю тебя с его «коллективом», – деловито произнесла бабуля, распахивая большие ворота.

Уличный свет, резко ворвавшись в полумрак сарая, осветил корову и стоявшую рядом с ней темноволосую девушку, лет семнадцати, старательно намывающую её мочалкой. Длинные, чёрные как грива у коня волосы свисали с плеч девушки крупными локонами, слегка задевая своими кончиками беленькие трусики, «выглядывающие» из-под ярко-голубых коротеньких шортиков. Сквозь намокшую, обтягивающую майку просвечивала упругая девичья грудь. А стройные и красивые, загорелые ноги, стоявшие на-раскорячку для устойчивости, дополняли образ, напомнивший мне сексапильных «мойщиц» автомобилей из эротических журналов для мужчин.

– А вот и мои девочки, мои красавицы! Тёлочка моя, и внученька, Жанночка. Ну, как, о такой ты мечтал? – спросила бабка, кивая в сторону коровы. – Смотри, какое у неё вымя!

– Дааа, о такой, я даже и мечтать не мог! – не в силах отвести глаз от упругой груди Жанны, согласился я. – Даже слюнки потекли от желания поскорее снять сливочки и отведать этот деревенский «десерт», – продолжал восхищаться я, исподтишка рассматривая внучку с ног до головы.

– Баб, кто это? Ты корову решила продать или меня… замуж выдать? – не понимая, что происходит, растерянно спросила у бабки внучка, косясь в мою сторону взглядом волчицы.

– Это городской «выкидышь». Пожить у нас хочет, чтобы молочко неразбавленное попить, да воздухом незасранным подышать. Говорит в городе испорченное всё, вот и приехал горемыка в наш девственный лес, душу свою истерзанную подлечить.

– А я уж подумала, что ты в тайге жениха мне на капкан изловила, – усмехнувшись, сказала внучка, и кокетливо взглянув на меня своими голубыми, как шорты глазами, продолжила мыть корову.

Наверное, то, что пронзило всё моё тело, бросив меня в горячий пот и оттопырив мои штаны в области паха, и называется «пробежавшей» между нами искрой. Испугавшись, что из моего «огнемёта» мощным напором может вырваться пламя страсти и безжалостно сжечь всё вокруг, я решил немедленно ретироваться, чтобы остудить свой пыл и прийти немного в себя. С видом провинившегося школьника отпрашивающегося с урока, пробубнив бабке что-то невнятное про то, что мне необходимо отдохнуть с дороги и что слишком чистый воздух немного вскружил мне голову, я выскочил из сарая и устремился в выделенное для меня жилое помещение.

Оказавшись в курятнике, я сорвал с себя брюки и, завалившись в сено, скуля от возбуждения, начал яростно дрочить. Притаившиеся курицы, молча, следили за происходящим, вытаращив свои глаза, словно бабки-сплетницы у подъезда. Я же наоборот закрыл свои глаза, чтобы мысленно вернуться в сарай и, сорвав с Жанны мокрую майку и тесные шорты, облокотив её на корову, страстно овладеть ею сзади. Представленная мной картина так сильно взбудоражила моё либидо, что, не успев мысленно стянуть с девушки шорты, из моего реального члена выскочила вязкая струйка семенной жидкости, и резко отлетев в сторону куриц, тут же вернула меня из сарая, обратно в курятник. Обрызганные курицы наперебой вновь закудахтали, как оплёванные с балкона бабки-сплетницы у подъезда, а я, испустив сладострастный стон, и шёпотом повторив несколько раз имя «Жанна», крепко заснул.

Проснулся я от резкого и пронзительного, похожего на верещание «дешёвого будильника», кукареканья петуха, оповещающего всю округу, что наступило утро. Бешено заколотившееся от испуга сердце напомнило своим возбуждённым ритмом о Жанне и сразу стало понемногу приходить в нормальный, мечтательный, романтичный ритм. Прихватив с собой несколько ещё тёплых, облепленных маленькими пёрышками яиц, я направился в дом.

– Ну, что, малахольный, оклемался? – спросила бабка, накрывая на стол к завтраку.

– Доброе утро, барышни!

– Наверное, не оклемался, раз в глазах у тебя барышни мерещатся. Ты яйца принёс, или только яички? – захихикав, спросила бабка.

– И те и другие. Каких желаете? – не растерявшись, ответил я, поддержав шутливое настроение старейшины нашего «племени».

Но, не обнаружив за завтраком объекта своей неожиданно вспыхнувшей страсти, понял, что мой искромётный юмор остался без внимания, и моё приподнятое настроение заметно стало угасать.

– А Жанна уже позавтракала? – поинтересовался я, безразличным тоном, чтобы не вызвать у бабки подозрений.

– После утренней дойки, Жанка обычно дрыхает до обеда, – объяснила бабка, намазывая хлеб маслом.

– Наверное, поэтому и стройная такая, раз кушает мало? – предположил, я. – Обычно ведь деревенские дети такие крепенькие на молочке-то, да на сметанке. Особенно, если Жанна за коровой ухаживает. А у вас она, прямо такая подтянутая, смуглая, белозубая. В идеальных пропорциях, как голливудская звезда! В городе, чтобы такой фигуры добиться, нужно не один месяц в фитнесс-центре потеть. А здесь ни тренажёров, не диет, а в ней ни одного лишнего килограмма. Прямо чудеса! Может всё дело в генетике? Мама у неё такая же стройная? – продолжал говорить я, о той единственной и на ту единственную тему, которая меня интересовала.

– По тайге она целыми днями носится, потому и стройная как лань. А мать, тут не причём. Ты мне лучше про себя расскажи. Кем работаешь, сколь зарабатываешь, женат али нет, есть ли дети? – тактично перевела разговор бабка, с мамы Жанны на меня, видимо, не желая поднимать эту тему.

– Работаю я диктором. Мультфильмы иностранные озвучиваю, а по профессии я актёр.

– П****бол, значит, – тяжело вздохнув, огорчённо сматерилась бабулька. – А руками что-нибудь делать умеешь?

– Гвоздь, легко вобью. Мой отец плотничал и меня кое-чему обучил, – гордо ответил я, и, подмигнув бабке, иронично спросил:

– Что, корыто новое нужно выстругать или сразу новые хоромы?

– Ну, на золотую рыбку ты не тянешь. Поэтому, хоромы заказывать тебе, рука не поднимется. Смастери ты мне для начала, баньку. А корыто, мне и внучка выстругать сможет. Видел бы ты, как она у меня дрова колет! Могла бы палачом подрабатывать в старые времена. С её внешностью, даже невиновные мужики бы в очередь к такому палачу на казнь записывались, да сами под топор головы складывали, – гордо усмехнулась бабка.

– Ну, баньку, так баньку. Если внучка ваша подсобит немного, то точно справлюсь. Прямо завтра и начну. А сегодня,