ли это, что все колдуны и колдуньи покинули остров Нарведуэн. И услышал в ответ, что это не так: просто те, которые были колдунами и чародеями, больше не творят заклинаний и чар, даже таких простых, как починка прохудившегося чайника или отыскание потерянной иголки. Тогда мой отец спросил: «И что же, народ Нарведуэна в ужасе?» И капитан ответил: «Нет, похоже, это никого не тревожит и даже не интересует. А остров, и все жители, и все их жилища выглядят заброшенными и неухоженными. Как будто, — продолжал капитан, — они поражены какой-то хворью или порчей. Урожай, собранный нынешней осенью, скуден, но их, кажется, даже это не обеспокоило. — И еще капитан сказал: — Я был там, я слышал все своими ушами, они все словно больные. И ведут себя так, будто им сказали, что они не проживут и года, а они убеждают себя, что это неправда, и они будут жить вечно». И еще он добавил, что они слоняются, как потерянные, и, похоже, им всем не мил белый свет. Когда вернулись другие моряки и торговцы, они рассказали то же самое: что Нарведуэн стал нищей страной и утратил искусство волшебства. Однако всем это казалось похожим на сказку, пришедшую к нам с дальнего Простора, подобную тем, что исстари ходили у нас во множестве и в которых всегда говорится о странных и непонятных вещах, каких у нас никогда не бывает. Только мой отец обратил на новости внимание и спрашивал себя, что бы это могло значить. На Новый год, на Празднике Ягнят, который мы всегда отмечаем на Энладах, жены пастухов пришли в город и принесли первый приплод своих стад. Отец послал волшебника Рута наложить на ягнят наговор умножения потомства. Но Рут вернулся к нам во дворец в полном расстройстве, бросил на землю свой жезл и сказал: «Государь, я не сумел сделать наговор». Мой отец начал расспрашивать его, но тот твердил одно: «Я все забыл — и слова, и жесты». Это было странно. Отец сам отправился на рыночную площадь и сотворил чары и наговор, благополучно завершив праздник. Но я видел, что, вернувшись во дворец вечером, он выглядел угрюмым и усталым. Он сказал мне: «Я произнес нужные слова, но не знаю, был ли в них хоть какой-то смысл». А весной в стадах начались разные неприятности: матки умирали при родах, много ягнят родилось мертвыми, а некоторые оказались… уродами… — Ясный и живой голос мальчика дрогнул при этих словах, он поморщился, как от боли, когда выговаривал их. Судорожно сглотнув, он сказал: — Я видел несколько таких ягнят…

Наступила пауза.

— Мой отец полагает, — продолжал мальчик, — будто этот случай, а также история острова Нарведуэн показывают, что в нашей части мира появилось некое зло. Он надеется получить совет у Мудрых.

— Поскольку князь послал тебя, значит, совет ему крайне необходим, — сказал Верховный Маг, — ведь ты его единственный сын, а путешествие от Энлад до Рока не из близких. Не заметили ли еще чего-нибудь странного?

— Ничего — лишь разные басни, которые рассказывают деревенские старухи в горах.

— Какие же басни рассказывают деревенские старухи в горах?

— Они говорят, что все предсказательницы судьбы, читающие будущее в дыме и на поверхности озер, предсказывают невпопад, а любовное зелье, которое они варят, либо не помогает совсем, либо оказывает обратное действие. Но эти женщины ведь не учились настоящему волшебству.

— Конечно, предсказательниц судьбы и любовное зелье можно не принимать в расчет, — сказал Верховный Маг, — но вот старых женщин послушать всегда стоит. Да, твоя весть действительно такова, что ее стоит обсудить всем Учителям Рока. Но я не представляю, Аррен, что они могут посоветовать твоему отцу. Ибо Энлад — не первая страна, откуда к нам пришли подобные новости.

Плавание с севера, мимо огромного острова Хавнор и через Внутреннее Море на остров Рок, было первым настоящим путешествием Аррена. За несколько недель ему удалось повидать многие земли за пределами родного острова и получить наглядное представление о расстояниях, разделяющих острова, о несходстве их природы и обычаев. Он впервые по-настоящему осознал, как огромен мир, простирающийся за пределами милых холмов Энлада, и сколько живет на свете разных и непохожих людей. Однако он не привык еще думать обо всех землях и странах сразу, поэтому понадобилось некоторое время, прежде чем он понял последние слова Верховного Мага.

Когда смысл этих слов дошел до юноши, он спросил в некотором замешательстве:

— А где еще происходит такое?

Ведь он надеялся, что вернется домой и привезет действенное средство от напасти.

— Началось все в Южном Просторе. Позднее такие же вести пришли с юга Архипелага, с Ватхорта. Да, на Ватхорте нет больше магии, как утверждают люди. Впрочем, трудно быть уверенным, что это так. Эта страна очень долго находилась во власти бунтовщиков и пиратов, и даже существует поговорка: хочешь послушать враля — послушай южанина. Но суть всех историй с юга одна и та же: источники волшебства иссякли.

— Но здесь, на Роке…

— Здесь, на Роке, мы ничего подобного не чувствуем. Мы защищены от бурь, превратностей судьбы и всех дурных влияний. Возможно, защищены слишком хорошо. Что ты намерен делать дальше, принц?

— Когда я смогу принести отцу хоть какое-то разумное слово о природе этого зла и лекарстве от него, я должен вернуться на Энлад.

Верховный Маг снова посмотрел на него, и на этот раз, несмотря на свою выдержку, Аррен отвел взгляд. Ни один человек не смотрел еще на него так — не как на Аррена, энладского принца, сына Правящего Князя, но просто на Аррена. Мальчик не смог выдержать взгляда Верховного Мага, хотя ему не хотелось признаваться, что он испугался. Ему казалось, что этот взгляд каким-то образом еще больше расширил простиравшийся вокруг него мир, так что не только Энлад сжался и стал чем-то незначительным, но и сам он в глазах Верховного Мага ощутил себя всего лишь маленьким человечком, совсем крохотной фигуркой на огромной сцене опоясанных морями земель, над которыми теперь нависала некая тьма.

Он сидел, ковыряя ярко-зеленый мох, росший в расщелинах мраморной плиты, а когда заговорил, собственный голос, который за последние два года утратил детскую звонкость, показался ему тоненьким и сиплым:

— А пока я должен делать все, что вы прикажете.

— Ты должен повиноваться отцу, а не мне, — сказал Верховный Маг.

Он по-прежнему смотрел на Аррена, и мальчик наконец