Как мы, всё более становясь не детьми, всё более понимаем, каждый человек – это орда тараканов. Или, если сказать поэтичнее, целый мир со своими пещерами, пустынями и даже галактиками, бушующими океанами и весенним Солнцем. И каждый тащит свой мир на себе, одновременно барахтаясь в нём и неумело отделяя рубиновые бусинки граната от плотных перепонок. А ведь вокруг голосят торгаши, жужжат, шуршат, ревут моторы, гудят таксисты, цокают шпильки лубутенов… И если бы они только цокали! Они же еще и бросаются в глаза! А глаза как-никак производят в мозг восемьдесят процентов получаемой извне информации, и они заливают лавиной не выспавшееся серое вещество. А, например, упомянутый последним зрительный образ неконтролируемо пробивается вниз. В такой ситуации даже периферийное зрение не в состоянии пропихнуть ни единого бита в сознание, что уже говорить об ушах!

Одним словом третий, шестой, восьмой, одиннадцатый… а впрочем, вполне может оказаться, что половина прохожих просто не коснулись своим сознанием трогательной ситуации с ногой. Подсознание в счет не берем – оно занимается своими делами, все замечает, но никому об этом не рассказывает. Порой, даже если его об этом упрашивать. В какой степени этих людей можно считать черствыми? По этому поводу тоже можно развить дискуссию, но пока ее отложим. А вот хозяин ноги их всех посчитал до единого. Ну, не прямо так пальцем, пристально прищуривая глаза. Тоже, скорее всего, при содействии подсознания. А результат их работы вылился в обвинительных вердикт в отношении всех. Даже тех, кто сегодня еще не выходил на улицу! Эти, если вообще уже проснулись, до сих пор подло смотрели дома телевизор!

А некоторые уже добрались до пункта назначения и успокаивали себя, что опоздание на одну минуту – это вовсе не опоздание, а цивилизованная тактичность воспитанных и образованных людей, великодушно позволяющая принимающей стороне использовать последние минуты для завершения подготовительных мероприятий. «Другое дело, если это касается прихода на работу, – рассуждали бы многие на месте некоторых. – Но сейчас же еще не работа». Удивительная вещь – логика! Она восхищает лучшие умы мира! Хотя не лучшие и худшие умы она тоже не редко восхищает. Но её практически всегда можно притянуть за уши к обоснованию любого порока. А с каким изяществом это иногда получается! Это просто поражает!

Так вот, сидит, значит, уже один человек не то, чтобы в кабинете, но в некоторым образом обособленном помещении. Стеклянные экраны высотой в человеческий рост с небольшим разрезали пространство на несколько подпространств поменьше. А помещение, где разместили человека, было и вовсе не большим. Видимо специальное для чего-то. Будучи вежливо проведенным сюда, он немного успокоился. Но затянувшаяся пауза, вызванная просьбой подождать немного, ввиду отсутствия еще одного важного человека, запустила новые круговые мысли, а те, в свою очередь, начинали бить и по периферийным нервам. Вдобавок ко всему кратковременно выпрыгивающие и поворачивающиеся в сторону застеколья головы с любопытствующими взглядами создавали некоторую неуютность и даже ощущение, что ожидающий мешает важному процессу. Казалось, что даже затылки следили за его присутствием, и не поворачивались только потому, что у них с обратной стороны не было глаз и, следовательно, нет смысла вертеться.

Однако, когда на входе появилась процессия из трех человек, по затылкам и по головам тоже пробежала легкая кивающая вверх волна. Значит, глаза все-таки были. Следом за этим над всеми головами словно загорелась надпись «Работаю, работаю. Что вы?». Ситуация человеку показалась весьма знакомой, немного улыбнула. Но ненадолго. Процессия подошла к нему. Один из них удалился, напоследок представив хромого как специалиста по кадрам, которого они, собственно, так долго ждали.

Человек и специалист по кадрам окинули друг друга оценивающими взглядами, словно видели друг друга впервые. Человек отметил, что хромого не зря взяли спецом по кадрам, так как у него взгляд был прям как психологический рентген. Хромой в свою очередь, заметив десятки мелочей и некоторые явные сигналы, как, например, взгляд из-подо лба, чуть более естественного прижатые губы, заутюженный сантиметр на рубашке, выставил ему предварительную оценку «ммм-дааа». Человек уловил мимолетное попадание взгляда специалиста по кадрам на свой сантиметр, и два пульса в височную вену, дополнительный розовый тон лица и другая невербалика тотчас были считаны рентгеном. Рентген так же считал и суетливо-извиняющийся взгляд человека на своё колено, которое не в полной мере справлялось с естественным сгибанием в себе, когда его хозяин устраивался в сидячем положении. «Прям бесит, – подумал рентген. – И для чего здесь поставили эти чертовы стеклянные столы?» Впрочем, человек бесил его вовсе не этим взглядом, и не своим объяснимым усиленным тремором, что не всякая фотокамера нашла бы в себе столько выдержки, чтобы справиться с шевеленкой. Он бесил его даже не больше, чем второй будущий собеседник, да и все прочие коллеги, кои неосторожно повстречались ему сегодня в офисе.

Наконец, человек удостоил вниманием этого самого второго будущего собеседника. Тот совершеннейше отличался от хромого. Он был явно переключен в деловито-позитивный режим работы, а во взгляде не было ни тени чего-то недоброго, если только легкая изможденность. Этой позитивности, однако, не оказалось достаточно, чтобы создать достаточный перевес и осуществить мечту человека. Солнечный собеседник и дальше прикрывался хрестоматийными словами такими же без тени, получая подобным же образом окрашенные ответы. Специалист по кадрам при этом захлебывался обратной стороной всего этого спектакля.

Какая, вы скажете, в этом связь, собственно, с тем, с чего мы начали? Да кто же знает!? Ведь человек и рентген даже не узнали друг друга! А, собственно, это и хотелось бы понять.

А если мы ни в чём не можем быть уверены в такой очевидной ситуации, то как мы можем искать причины и следствия в наших больницах!? Там зрячими глазами тебе могут тампон зашить в утробу. Стоит ли удивляться тому, что ранее упомянутый молодой отец полчаса сам рвал себе на голове волосы с единственным вопросом «за какой хрен?». «За ту самую ногу!?», – предположите вы? И я тоже такое могу предположить. Вероятность, конечно, есть. С другой стороны, он даже и не знал о ее существовании! Это, однако, конечно, по некоторым поверьям, не повод для освобождения от воздействия уравновешивающих сил. Но, тем не менее, если ли связь? Утром была нога – несколько часов спустя волосы! Хорошо, что всё хорошо обошлось. Следующие полчаса и медсестра, и еще пятеро вплоть до главного врача извинялись перед молодым за ошибку с путаницей в результатах анализов. Они полагали, что их оплошность с верхом перекрывается радостью оттого, что он и они не успели обо всем рассказать кому-то еще. И это опять