— Я опоздал, да? — хмыкает тот, кто бесцеремонно попытался ворваться в аудиторию. — Ты новенькая, да? Я Руслан Жаров, — он тянет мне руку и, не дождавшись моего ответного жеста, опускает ее.

На несколько минут теряю дар речи. Мой взгляд цепляется за квадратный подбородок, ровный правильный нос, пухлые губы и карие глаза, которые почему-то кажутся безумно большими, а еще смотрящими на меня так, что хочется спрятаться.  На меня давно никто так не смотрел. Очень давно. Парень усмехается, обнажив ряд белоснежных зубов, а я опускаю взгляд ниже и натыкаюсь на грудь, в которую ударилась пару секунд назад. Она у него огромная и находится прямо на уровне моего взгляда. Он высокий. Под метр восемьдесят, не меньше.

На его шее красуются татуировки, уходящие под футболку. Такие же огромные узоры и на руках, чуть ниже и выше локтя. Дальше не видно, но мне почему-то кажется, что он весь в татуировках. Мне всегда было интересно, зачем уродовать себя чернилом, но на нем они почему-то смотрятся даже оправданно. На правой руке у него дорогие часы. Я знаю эту марку, потому что смотрела такие в подарок мужу до того, как он стал срываться.

— Эй, я знаю, что сногсшибателен, но чтобы продолжить, тебе стоит сказать свое имя.

— Приятно познакомиться, Руслан Жаров, — строго говорю ему. — Я Скворцова Анна Эдуардовна, новый преподаватель философии. И да, на пару ты опоздал.

Голос звучит как-то растерянно и совсем не так уверенно, как мне хотелось бы, а руки почему-то дрожат. Тем не менее, я нахожу в себе силы обойти парня и даже попрощаться с ним максимально вежливо.

— Эй, Анна Эдуардовна, — парень зовет меня, когда я отхожу всего на несколько шагов. — На следующую пару я приду вовремя, — он подмигивает, а я тушуюсь, чувствуя, как горят мои щеки.

Аня

Мой первый день в университете заканчивается так же, как и начался: я сажусь в маршрутку, еду до нужной остановки, делаю пересадку и еду домой. Не могу сказать, что довольна исходом того, как все прошло. Скорее, я удивилась тому, как меня приняли в университете. А еще я совсем не знаю, как рассказать о работе Ване. Что сказать? Что все прошло хорошо? Он станет расспрашивать подробности, а я не хочу врать, но и говорить правду было бы глупо.

Внутренне надеюсь, что он не спросит, а по пути думаю, что приготовить на ужин, ведь муж вернется всего через несколько часов. Поднявшись по лестнице и достав ключи, отмечаю, что дверь в квартиру открыта. Это значит, что Ваня уже дома. Внутри почему-то все холодеет. То, что муж дома раньше завершения рабочего дня значит только одно: он или выпил на работе, или делает это прямо здесь с друзьями.

И судя по тому, что из гостиной доносится гогот, так и есть. Я даю себе еще несколько минут, прежде чем с силой хлопнуть дверью и ждать, когда Ваня появится в прихожей. Муж не заставляет себя ждать, выходит и, прислонившись к стене, внимательно осматривает меня захмелевшим взглядом. Я выдавливаю из себя улыбку и с напускным интересом спрашиваю:

— У нас гости?

— Да, Анечка, — приторно произносит муж. — Позвал друзей, чтобы отметить твой первый рабочий день. Так, несколько парней с работы пришли.

Я киваю, не спрашивая, что на отмечании моего первого рабочего дня делают коллеги мужа. Это чревато срывами с его стороны. А новых ударов в этот раз я не вытерплю.

— Там это… я купил колбаски и сырка с твоей кредитки, окей? Закуску надо было приготовить парням. Ну и водки взял тоже.

— Хорошо, Вань.

Перекрывать взятый мужем кредит, конечно же, придется мне с новой зарплаты. Я привыкла. С радостью отложила бы несколько копеек, но с такими тратами не получится. Ваня заранее спросил, какой будет зарплата и теперь будет тратить эту сумму с кредитки, вынудив меня положить деньги обратно, чтобы не наткнуться на проблемы с банком. Я только вздыхаю от осознания, что мне останется рублей семьсот.

Я иду в комнату, чтобы переодеться и выйти к столу. Праздновать нечего, да и нет желания делать это с совершенно незнакомыми мне людьми, но я выхожу. Здороваюсь, знакомлюсь и сажусь к столу. Через минут десять муж отзывает меня в сторону и говорит:

— Анют, тебе как, нормально? Не стыдно? — не совсем понимаю, о чем речь и вопросительно смотрю на мужа.

— Стол почти пустой, малыш. Может, приготовишь чего? Оливьешки там или картошечки с мяском.

— Это долго, Вань, вы быстрее допьете и разойдетесь.

— Я еще за одной сгоняю, а? Ну, малыш, неудобно как-то теперь выпроваживать их, да и ради тебя же старался. Друзей вот позвал, чтобы отметили твой рабочий день. Как там дела, кстати?

Я открываю рот, чтобы рассказать придуманную историю о неплохом рабочем дне, как мужа кто-то зовет.

— Ну, ты приготовь, ладно? А я пока в магаз сбегаю.

Он уходит, так и не дав сказать ни слова. Это все ради меня? Я горько улыбаюсь и иду на кухню, достаю из холодильника купленное вчера мясо, мою его, нарезаю кубиками и бросаю в мультиварку. Туда же отправляется и картофель. Муж заходит в комнату лишь затем, чтобы спросить, не нужно ли чего докупить. Я пишу список и даже не спрашиваю, на какие деньги он все это купит, потому что и так знаю: на кредитные.

Муж уходит, и я позволяю себе присесть на стул и выдохнуть. Почему-то его отсутствие дома всегда успокаивает меня. Я знаю, что он не застанет меня за мыслями, что не увидит, как я улыбаюсь каким-то воспоминаниям или мечтам, потому что обычно это его раздражает. Сейчас я думаю лишь о том, почему все еще живу с ним и не подала на развод.

Страх.

Я боюсь его злости и того, что он ни за что не даст мне развода. Убьет, но не даст. Я помню наш первый разговор о том, что нам нужно время, чтобы жить дальше. Я попросила развод впервые, еще до того, как он осмелился поднять на меня руку. Тогда он и сорвался. Заорал, что никогда и ни за что не даст мне развод. Ударил так, что я отлетела на несколько метров от него. На лице тогда появился огромный синяк, благо, было лето, но из квартиры я все равно не выходила, чтобы никто не знал. С тех пор я боюсь даже просто заикнуться о разводе. Терплю и надеюсь, что однажды наберусь смелости и скроюсь, возможно, накоплю денег и найму адвоката.

Хлопает входная дверь, и я вскакиваю, чтобы сделать видимость работы. Муж ставит пакеты на стол, достает две бутылки водки, несколько палок дорогой колбасы и пару кусков сыра с плесенью. Мы никогда не позволяли себе этих продуктов и это отчетливо читается на моем лице.

— Не хочется ударить в грязь лицом, — комментирует муж.

Решаю, что лучше в этом случае промолчать и просто беру колбасу и сыр на нарезку. Аккуратно выкладываю продукты на тарелку, когда слышу злое:

— Тебе плевать, да? На заботу эту и на всё остальное? Я же для тебя стараюсь.

Крепко сжимаю зубы, чтобы не ответить то, что хочу. Вместо этого тихо выдаю:

— Я ценю, Вань, просто устала.