— Ты спасла ей жизнь!

Мими бросила свирепый взгляд на рыжеволосую девушку,произнесшую эти слова.

Блисс Ллевеллин, саженец, перенесенный с техасской почвы, ибывшая правая рука Мими, отплатила ей тем же. Щеки Блисс пылали не хуже ееволос.

— Она спасла твою шкуру в Венеции, а у тебя даже не хватаетпорядочности поблагодарить ее!

Некогда Блисс была тенью Мими и с радостью выполняла любоеее указание, но после последнего нападения Серебряной крови, когда выяснилось,что Мими добровольно, хотя и безуспешно, призывала этих тварей, доверие междубывшими подругами рухнуло. Мими приговорили к сожжению, но Шайлер пришла ей напомощь и провела суд крови.

— Ничего она меня не спасла! Всего лишь сказала правду! Мнеи так ничего не угрожало! — отозвалась Мими, проведя серебряной расческой посвоим роскошным волосам.

— Не обращай на нее внимания, — посоветовала Блисс Шайлер.

Шайлер улыбнулась. Теперь, когда у нее появилась поддержка,она немного осмелела.

— Легко сказать! Это все равно что делать вид, будтоглобального потепления не существует.

Она знала, что впоследствии поплатится за эту реплику. Чтоее будут ждать камешки в овсянке. Деготь на простынях. Или последнееизобретение Мими — исчезновение еще какой-нибудь вещи из быстро убывающегоимущества Шайлер. Девушка и так уже недосчиталась медальона, доставшегося ей отматери, своих кожаных перчаток и любимого потрепанного томика «Процесса» Кафкис написанными на первой странице инициалами «Дж. Ф.».

Шайлер готова была признать, что вторая гостевая спальня вособняке Форсов (первую оставили для высокопоставленных гостей) — отнюдь нечуланчик под лестницей. Отведенная ей комната была красива и заполнена всем,чего только может пожелать девушка. Тут была и огромная кровать с пологом имягчайшим пуховым одеялом, и шкафы, забитые модной одеждой, новейшиймузыкальный центр, десятки игрушек для Бьюти, ее гончей бладхаунда, и новыйноутбук, легонький, словно перышко. Но каким бы роскошным ни был ее новый дом,ему недоставало очарования старого.

Шайлер скучала по своей старой комнате с ее желтыми стенамии шатающимся столом. Она скучала по пыльной гостиной с ее мебелью в чехлах. Онаскучала по Хэтти и Юлиусу, служившим их семье еще с тех времен, когда самаШайлер была младенцем. Она, конечно же, скучала по дедушке. Но сильнее всегоона тосковала по свободе.

— Ты как, в порядке? — спросила Блисс, слегка подтолкнувШайлер локтем.

После возвращения из Венеции Шайлер обзавелась новым адресом— и неожиданным союзником. Они с Блисс всегда хорошо относились друг к другу,но теперь сделались почти неразлучны.

— Да. Я уже привыкла. В боях без правил я ее уж как-нибудьсделаю.

Шайлер улыбнулась. Встречи с Блисс были одним из техмгновений счастья, которые теперь дарила ей Дачезне.

Девушка поднялась по задней, винтовой лестнице вместе спотоком учащихся, движущихся в ту же сторону, и заметила краем глаза краткийпромельк. Шайлер не нужно было присматриваться, она и так знала, что он сейчаснаходится среди идущих навстречу. Она всегда ощущала его присутствие, как будтоее нервы были высокочувствительными антеннами, улавливающими его приближение.

Вероятно, это вампирская кровь давала ей возможностьсказать, кто находится рядом, а может, это вообще не имело никакого отношения кее сверхъестественным способностям. Джек.

Он смотрел строго вперед, как будто не видел ее. Егоблестящие светлые волосы, того же оттенка, что и у сестры, были зачесаны назад,открывая горделивый лоб. В отличие от прочих парней вокруг, одетых с той илииной степенью небрежности, Джек выглядел царственно в блейзере и галстуке. Онбыл так красив, что у Шайлер перехватывало дух. Но Джек игнорировал ее в школеточно так же, как и в особняке — Шайлер отказывалась называть это домом.

Девушка украдкой бросила еще один взгляд в его сторону изаспешила вверх по лестнице. Когда она добралась до кабинета, урок уже начался.Шайлер попыталась как можно незаметнее прошмыгнуть по привычке на заднюю партуу окна. Там, склонившись над тетрадью, сидел Оливер Хазард-Перри.

Но она вовремя спохватилась и прошла через кабинет к батарееотопления, даже не поздоровавшись с лучшим другом.

Чарльз Форс ясно дал ей понять: теперь, когда живет под егокрышей, она должна подчиняться установленным им правилам. И первым из них былзапрет встречаться с дедушкой. Враждебность между Чарльзом и Лоуренсомусилилась, и не только потому, что Лоуренс сместил Чарльза с его места вСовете.

«Я не желаю, чтобы он забивал тебе голову ложью, — заявилЧарльз. — Может, он правит Комитетом, но на мой дом его власть нераспространяется. Если ты меня ослушаешься, то пожалеешь об этом, обещаю».

Вторым правилом стал запрет общаться с Оливером. Чарльзачуть удар не хватил, когда он выяснил, что Шайлер сделала Оливера,предназначенного ей проводника, своим фамильяром.

«Прежде всего, ты еще слишком молода. Во-вторых — этоотвратительно! Проводники — это слуги. Они не... они не оказывают услугифамильяров. Ты должна немедленно взять себе другого человека и прекратитьвсякие отношения с этим мальчишкой!»

Если бы Шайлер прижали как следует, она, хотя и с неохотой,согласилась бы, что в этом Чарльз, возможно, прав. Оливер был ее лучшим другом,и она вдобавок сделала его своим фамильяром, взяв его кровь, — а это повлеклоза собой определенные последствия. Иногда Шайлер хотелось, чтобы они могливернуться в прежние времена, до того, как все настолько усложнилось.

Шайлер понятия не имела, какая Чарльзу разница, кого онасделала своим фамильяром, — Форсы все равно отказались от старомодного обычаядержать при себе проводников. Но она исполняла правила буквально. Насколькокто-либо мог видеть, она не поддерживала никаких контактов с Лоуренсом ивоздерживалась от свершения священного целования над Оливером.

В ее новой жизни было теперь столько всего, что она могла ичего не могла делать!..

Но существовали места, где правила не действовали. Места,где Чарльз был бессилен. Места, где Шайлер могла быть свободна. Для этогосуществовали тайные убежища.

Мими Форс нравилось слушать стук каблуков-шпилек по мрамору.Ее лакированные туфли от Джимми Чу цокали по мраморному полу, и цоканье эторазносилось по всему вестибюлю Башни Форсов. Сверкающая новая штаб-квартираимперии ее отца включала в себя несколько зданий в районе, примыкающем к центруМанхэттена. Блестящие лифты то и дело изрыгали из своих недр компании «форси»красивых работников медиаимперии Форса: редакторов по дизайну, редакторовотделов моды, редакторов отделов образа жизни, направляющихся на ланч в«Майкле» либо усаживающихся в лимузины, чтобы разъехаться по всему городу навстречи. Они были хорошо одеты, но с одинаково измученными лицами, как будтоплотно забитое рабочее расписание не оставляло им времени улыбаться. Мими влиласьв этот поток.