Дорогин поднялся на четвертый этаж, открыл двери и, даже не включая в коридоре света, прошел в комнату, расстелил постель, разделся и нырнул под одеяло. Завтра, то есть уже сегодня, был тот редкий день, когда можно наконец отоспаться за все долгие дни и ночи напряженной, рискованной работы. Да, кому-то судьба подарила возможность работать в теплом уютном кабинете, за компьютером, кто-то по утрам спешит в современно обставленный офис или студенческую аудиторию. А ему, ничего не поделаешь, то и дело приходится рисковать не только здоровьем, но и жизнью. Но ведь без его пусть и не всем заметной работы сколько бизнесменов не дошли бы до своих офисов, сколько чиновников и людей при погонах оказались бы не у дел… но чаще ему приходилось спасать простых людей, тех, кто ни сном ни духом не чувствовал подстерегающей опасности. Муму знал, что главное его достоинство в том, что он, в отличие он многих, не боится рисковать. И судьба, как ни странно, до сих пор не дает ему пинка под зад. Значит, полагал Дорогин, готовит для него новые и новые испытания, из которых он должен, иначе быть не может, обязательно должен выйти победителем.

Наверняка современные психологи назвали бы эти мысли, с которыми он засыпал и просыпался, отличным, высокопрофессионально организованным аутотренингом, помогающим справиться со страхами, поддерживающим решительность и укрепляющим силу воли. Но сам Сергей Дорогин, пережив не одну трагедию, знал, что, настраивая себя на преодоление трудностей, на выполнение рискованных заданий, он просто гонит подальше от себя мысли и воспоминания, которые ранят душу острее скальпеля. Он приучил себя спать не только без кошмаров, но и без сновидений, давая организму возможность восстановиться за минимальное время. Единственное, что он делал, когда выпадала редкая возможность отоспаться, — это отключал телефон и мобильник.

Но в этот раз отключить мобильник он забыл. И уже в восемь утра вынужден был все еще сослепу нашарить трубку. Звонил его давний друг — майор ГРУ Алексей Плетнев. Не ответить ему Дорогин не мог: слишком много их связывало. Да и Плетнев просто так, да еще в такую рань, его не побеспокоил бы. Когда-то в молодости они были очень близки. Не раз выбирались из таких кровавых передряг, которые прочим людям и не снились. Но Плетнев, переехав в Москву, женился и в своей новой, как принято говорить, «штабной» жизни пытался забыть о том жестоком и страшном, что пришлось когда-то пережить. Недавно, как слышал Дорогин, у него родилась двойня. Но Сергей понимал, что всякая их встреча с Плетневым, хотят они того или нет, будет возвращать их к болезненным воспоминаниям о прошлом. Ведь только он, Дорогин, точно знает, как появился на лице Алексея шрам. И сколько бы ни говорили о том, что шрамы украшают мужчину, только тот, кто побывал в таких, как они с Плетневым, передрягах, знает действительную цену страшных отметин на лице. Прекрасно понимая, что есть в их прошлом вещи, о которых и в самом деле лучше забыть, Дорогин сам Плетневу не звонил и в гости не набивался.

И вот теперь вдруг этот ранний звонок, да еще на мобильный, номер которого знали немногие.

— Я не хотел тебя будить… — пробормотал Алексей Плетнев.

— Уже разбудил, — ответил Дорогин, стараясь быть поприветливей.

— Ну, извини, старик, у меня времени всего ничего — час, не больше.

— То есть? — насторожился Дорогин, почувствовав сквозящее в голосе Плетнева напряжение.

— Еду в командировку, — сухо объяснил Плетнев и деловито добавил: — Пацанов с женой отправил к родственникам, им здесь оставаться небезопасно. А сам — туда, где мы с тобой пудом соли давились…

— Ты же собирался… — начал было Дорогин.

Но Плетнев его оборвал:

— Это теперь не имеет значения. Хочу попросить тебя, чтобы ты присмотрел за моей квартирой. Ключи, если разминемся, оставлю под ковриком.

— Хорошо. Я все понял. Но чего тебя туда понесло? Там что, своих спецов не хватает? — удивился Дорогин, понимая, что Плетнев едет не куда-нибудь, а в самое горячее, можно сказать, гиблое для всякого русского на сегодня в Закавказье место.

— Да, похоже, кому-то в Москве выгодно дестабилизировать обстановку.

— Где? Там? — уточнил Дорогин.

— В том-то все и дело, что и там и здесь. Я нащупал след. И никому не могу доверять… Разве что тебе.

— Ты же знаешь, если что, ты всегда можешь на меня положиться, — сказал Дорогин.

— Видишь ли, они там, судя по всему, разводят ежиков… — произнес Плетнев.

Эта фраза была понятна только им двоим. «Разводить ежиков» — значит готовить биологическое оружие. Об этом не хотелось вспоминать, но много лет назад, когда они с Плетневым отправлялись под видом наемников в один из горных лагерей чеченских «борцов за свободу», в какую-то горячую голову при погонах пришла бредовая мысль дать им с собой контейнер с зараженными смертельной заразой ежиками. Об этом они узнали, когда их привезли в закрытую лабораторию, где за толстым пуленепробиваемым стеклом действительно копошились ежики.

— Ежик чихнет — и зараза пойдет гулять, не остановишь… — с гордостью говорил майор в белом халате. — Вакцина против этой ежиковой чумы уже проходит последнюю проверку. Мирному населению можно будет сделать прививки…

Страшно подумать, что могло бы быть, если бы некая рука сверху не остановила того бравого майора.

Лагерь боевиков был уничтожен тогда без участия ежиков. Но то, что подобные лаборатории, где разрабатывается биологическое оружие, существуют, до сих пор приводило Дорогина в ужас. Ведь не нужно быть биологом, чтобы понимать, что вирус, выпущенный на волю, это уже не тот вирус, который был в пробирке. Он тут же начинает мутировать, приспосабливаться, и бороться с ним крайне сложно. Неужели боевики решили использовать это коварное оружие, которое готовили против них? Но Плетнев сказал, что нащупал след и там и здесь… Это значит, что в Москве появились силы, заинтересованные в дестабилизации обстановки. Дорогину не по себе делалось от таких мыслей. Но особо раздумывать времени не было. Он натянул свой кожаный байкерский «скафандр», взял шлем и бандану. У Плетнева много знакомых байкеров. И даже если он находится, как говорится, под колпаком (ведь не зря же он решил вывезти из города свою семью), Дорогин был уверен, что сможет, забрав ключ и попетляв по городу, сбить с толку тех, кто поспешит сесть ему на хвост.

Байк, надежная, проверенная машина, ожидал Дорогина в дальнем углу дворовой стоянки, под фонарем. Сняв мотоцикл с сигнализации, Сергей ласково похлопал его, будто это был не железный, а самый настоящий, живой конь.

В утреннее время самым трудным было выехать со двора. Люди спешили на работу, отвозили детей в школу. А сбоку еще стояли припаркованные, часто неровно, прямо на въезде во двор и на дороге авто. Но мотоцикл — не машина, изворотливости железному скакуну не занимать. И уже через несколько минут Дорогин, выскочив на проспект, принялся лихо петлять между намертво застрявшими в пробках машинами.

Розовато-серый утренний туман на глазах рассеивался, затягивая влажной пленкой еще не успевший после лета остыть асфальт. И хотя ночью было уже по-осеннему прохладно, день обещал быть мягким, теплым, грибным. И Дорогин, вспомнив, как приятно провели они с друзьями вчерашний вечер, решил, что он может позволить себе сделать еще один внеплановый выходной. Почему бы ему, забрав у Плетнева ключи, не махнуть сразу за грибами. Вчера у костра только и разговоров было, кто сколько засолил грибов. А ведь у него, Дорогина, в Подмосковье тоже были свои грибные места. Только вот выбраться за грибами такой порой уже несколько лет не получалось. Но теперь-то как будто не было ничего срочного. Так что вполне можно было хотя бы не пару часов вырваться на природу. Солить не солить, а на поджарку собрать можно. Главное же, если поехать сразу за город, легче будет избавиться от «хвоста».