Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Делать нечего, не сидеть же в воде. Надеюсь, меня не арестуют за посягательство на чужую водную собственность. Я подплыла к живописной стайке юных барышень и выбралась из озерца. Дети захихикали, отворачиваясь, и украдкой тыча пальцами в мою сторону.
— Ансунэ! — поморщилась одна из взрослых актрис, помогая мне подняться. Девочки снова зашептались, но быстро стихли под укоризненным взглядом воспитательницы.
Пальцами, правда, продолжали на меня украдкой показывать. И было отчего.
На мне все еще красовался мой шикарный купальник для выступлений. Кокетливая юбочка, скорее напоминавшая пышную оборку, топорщилась во все стороны. Окружившие же меня особы в возрасте от пяти до пятидесяти все, как одна, щеголяли в длинных, в пол платьях.
И тут я, красивая такая.
Боюсь представить, что обо мне подумали.
— Кас! — шикнула еще раз на мелочь женщина, со вздохом стянула с себя плотную накидку и обернула вокруг моих плеч.
Вовремя. Меня как раз начало познабливать, не столько от холода (жара стояла по-настоящему летняя, градусов тридцать, не меньше!), сколько от нервов. Вымолвить вслух ничего не получалось. Зубы клацали так, что я боялась прикусить язык. Молча пошла, куда повели. Дама, занимавшаяся мной, придерживала сквозь ткань мой локоть, то ли чтобы я не споткнулась, то ли чтобы не сбежала.
У меня зарождались страшные подозрения, что ни о какой скрытой съемке не идет и речи. Вокруг разговаривали на незнакомом языке — а уж я-то, побывавшая с гастролями в половине стран мира, могла определить на слух с дюжину наречий и их диалектов. То, что я сейчас слышала, звучало совершенно непонятно и непривычно. Больше всего меня поразила царящая вокруг тишина. Не было никаких звуков кроме детских голосов, птичьего щебета и шороха мелкого щебня под ногами. Я будто частично оглохла.
Зато поняла, что точно не сплю и не в коме. Камешки под ногами впивались в босые ступни, заставляя нечленораздельно шипеть от боли. Все происходящее — реальнее некуда!
К счастью, идти было недалеко.
Мы свернули на очередную аллею, и перед нами возникло белоснежное здание, похожее на усадьбу начала позапрошлого века. Из приоткрытой парадной двери выбежала девушка в униформе, отличавшейся цветом и качеством в худшую сторону. Темно-серая ткань, черный передник и черная же кружевная наколка на тугой пучок рыжеватых волос. Все явно много раз стираное. Но неизменно — почти в пол!
Наверное, служанка.
Сдав меня с рук на руки прислуге, дама развернулась к детям и повелительно, негромко что-то произнесла.
Девочки моментально разбились на пары, но за ручки не взялись. Держали расстояние в полшага. Такой вот стройной колонной и посеменили обратно в парк. Юные гвардейцы, охраняющие мавзолей, не иначе. Только они не топали, как на параде, а мелко переступали, почти как гейши.
Мы со служанкой уставились друг на друга в одинаковой панике. Она понятия не имела, что со мной делать, я судорожно соображала, как узнать, где я вообще.
Зубы мои продолжали стучать.
Наконец до нее дошло, что я насквозь мокрая и промерзшая. Она всплеснула руками, ухватила меня за укрывавшую до колена ткань плаща и куда-то потащила. Не в дом, а вокруг него.
Я последовала за ней, а что делать?
Как оказалось, направлялись мы к черному ходу. Наконец-то я услышала новые звуки, кроме собственного дыхания и наших шагов. Чем ближе мы подходили, тем отчетливее звенела посуда, стучал по доске нож и похрустывали нарезаемые овощи. Двери стояли распахнутыми, из них тянуло раскалённым воздухом — даже по сравнению с жарким летним днем внутри была настоящая душегубка.
Вместо того чтобы идти на кухню, меня провели в небольшую подсобку, абсолютно пустую, с гладким бетонным полом. Лишь у стены стояло несколько больших металлических тазов, а рядом с ними две колченогие, рассохшиеся табуретки. Похоже на помывочную или комнату для стирки. Над головой натянуты веревки, параллельно друг другу, штук пять. Наверное, для сушки белья в дождливую погоду. Сейчас они все пустовали.
А еще в углу обнаружилась большая, покрытая налетом и ржавчиной металлическая раковина с длинным краном и ручной помпой, как в деревне, чем очень меня порадовала. Раз тут есть зачатки водопровода, то и все остальное появится. Дело времени.
Девушка, сопровождавшая меня, жестами показала ждать тут, и убежала куда-то.
Я осталась в одиночестве. Обошла небольшую комнату по периметру, трогая шершавую поверхность местами облупившейся штукатурки.
Точно ведь не глюк. А значит, я попала. Куда, в какие времена, и что здесь за нравы, мне еще предстоит выяснить. Как и вопрос, смогу ли я вернуться домой. Не хотелось бы застрять в этом непонятном мире навсегда. Пожалуй, стоит попробовать потом снова нырнуть в то озерцо и поискать на дне. Вдруг там где-то портал обратно? Как-то же я сюда попала…
Нерешительно стянула чужой короткий плащ, удивительно плотный для такого теплого денька, повесила на крючок у косяка. Помедлив, прикрыла дверь, снабженную защелкой, и обнаружила на обратной ее стороне зеркало. Без рамы, просто отражающая мою неземную красу полоса стекла размером с раскрытую книгу.
Автоматически подняв руки, проверила шевелюру. Блондинистый парик держался намертво. Отличная фирма, молодцы китайцы. Даже не растрепался после всех передряг, кудри все еще лежали безупречно и почти просохли.
Всемогущая синтетика.
Зато мои собственные волосы, стянутые сеточкой, неприятно хлюпали.
Снимать парик прямо сейчас я не решилась. Непонятно, куда меня занесло, и что они подумают о человеке, зачем-то изменяющем свою внешность.
Сама не знаю, с чего во мне проснулась подобная осторожность. Интуиция вопила благим матом и не очень благим тоже, подсказывая, что ни о каких съемках и костюмированных вечеринках, как, впрочем, и о розыгрышах, речи не идет. Я действительно попала то ли в другой мир, то ли в прошлое, и лучше мне не отсвечивать, если не хочу оказаться на костре. Кто их тут знает, как они к пришельцам относятся.
Пока что меня не обижали, хотелось бы в таком же духе и продолжать.
Жаль, что я в свое время мало читала про попаданок. Предпочитала всегда литературу по специальности или чему-то смежному, вроде химии и физики. «Фокусник должен быть немножко мошенником, немножко алхимиком и отличным актером», — говорил мой преподаватель по иллюзии, Евгений Палыч. Вот, настала пора применить мое самое развитое качество — умение притворяться и сливаться с окружающей средой.
Главное, чтобы меня не заподозрили в том, что я не местная. А потому я решила молчать. Совсем. Пусть думают, что