Люди ярла спали. Огонь в центре залы почти потух, а невольники, которые должны были за ним следить, сами куда-то исчезли. Чем ближе я подбиралась к выходу, тем ярче становился запах сырой рыбы. Так пахли мужчины в поселении.

Я повернулась, чтобы разбудить Торстена, личного охранника дедушки, и в этот момент дверь в дом с лёгким скрипом отворилась. Я встретилась с пристальным взглядом человека по ту сторону порога. Горм. Отступник, который ненавидел моего деда почти так же, как и я.

Он шагнул в зал, держа топор и щит наготове, и его люди — по меньшей мере, дюжина — последовали за ним.

— Хервёр, — прошептал он, — веди себя тихо, и мы пощадим тебя и твою мать.

Неужели даже они знали, как сильно ненавидели меня в моём собственном доме?

Конечно, знали.

Все знали.

Миллионы возможных вариантов будущего промелькнули у меня в голове.

Я увидела себя освободившейся от ига моего деда. Наконец мы с мамой смогли жить в мире.

А ещё я увидела своих двоюродных братьев, убитых в кроватках. Увидела, как сыновья Горма стали ярлами. Как Горм нарушает данное мне слово и убивает нас с матерью.

Или как люди моего деда просыпаются, выживают и узнают, что я стояла в стороне и позволила какому-то проклятому рыбаку и его вонючим разбойникам перерезать глотки моей семье.

— Торстен. Опасность, — громко и чётко произнесла я.

Охранники сразу же зашевелились. Торстен вскочил на ноги.

— Неправильный выбор, — прорычал Горм.

Я не ответила, потому что часть меня понимала: он прав.

— Ярл Бьяртмар! Стража, стража! — закричал Торстен и развернулся, чтобы вступить в бой.

Люди Горма испустили боевой клич и атаковали.

С громко колотящимся сердцем я бросилась через комнату и присоединилась к драке. Мои ладони обхватили древки Мунина и Хугина так крепко, что стало больно.

Огромный воин повернулся ко мне с мечом наготове. Он поднял свое оружие, думая разрубить меня надвое, но мои топоры были быстрее, а я была меньше и проворнее. Одним топором я вспорола ему брюхо, другим — отрубила руку. Кровь забрызгала меня с ног до головы. Мужчина упал, а я, не теряя ни секунды и непрерывно вращая оружием, быстро развернулась и разрубила голову другого нападавшего.

Я услышала снаружи крики. Значит, подняли тревогу. Заговор Горма раскрыт. Теперь все люди в деревне встанут, чтобы защитить своего ярла.

Один из людей Горма, мелкий хорёк с тонким клинком, обошёл охранников и направился к задней части длинного дома. К моей семье. Я поспешила за ним, но залитый кровью пол оказался предательски скользким, и я пошатнулась. Ещё не успев толком вернуть равновесие, я бросила Хугина.

И попала в цель. Мужчина упал у выхода из залы, и его выпавший клинок звякнул на каменном полу.

Позади меня кто-то зарычал. В нос ударил острый запах немытого тела и рыбы. Я обернулась как раз вовремя, чтобы увидеть истинного великана, готового обрушить на меня свой топор.

Я увернулась от удара, схватила щит со стены и повернулась лицом к нападавшему. Его топор сильно ударился о щит, как что мои кости чуть не затрещали. Но прежде чем он успел выхватить свое оружие, я отбросила щит в сторону. Это быстрое движение удивило его и вырвало оружие у него из рук.

Моё сердце колотилось так громко, что я едва могла думать. Единственной мыслью было отвратительное «тук-тук, тук-тук».

Я закричала, крутанула Мунин и отрубила великану голову.

— Стража! Стража! Где мои люди? — кричал мой дед, ярл Бьяртмар, и его скрипучий голос эхом разносился по длинному дому. — Кальдер! Кальдер, просыпайся!

Вне себя от злости, я повернулась к Горму, который вытаскивал клинок из живота какого-то несчастного.

Ярость застилала мне глаза. Я вскинула топор и бросилась на него. Но он предвидел мой удар и успел блокировать.

Позади нас в залу ворвалась толпа мужчин.

Я посмотрела Горму в глаза. Если ему удастся убить меня, он сможет сбежать. Я глубоко вдохнула, стиснула зубы, а затем ударила его по голове своей собственной головой как можно сильнее.

Он отшатнулся и упал на колени.

На мгновение у меня закружилась голова, но единственное, что я слышала — это стук собственного сердца в груди.

Люди ярла ворвались в комнату, убивая других несостоявшихся убийц. Торстен уже собирался вонзить клинок в спину Горма, когда ярл Бьяртмар окликнул его.

— Нет! Свяжи его. Свяжи. Это будет наше подношение богам.

Я обернулась и посмотрела на дедушку.

Он сильно хмурился. Обойдя залу, он оглядел побоище и зарычал, выпуская воздух сквозь зубы. Затем повернулся и уставился на меня, оглядывая с головы до ног. Я была в крови от макушки до пят, а в плече торчала выпущенная кем-то стрела. Я даже не почувствовала, когда она попала в меня, боль настигла меня лишь сейчас.

Мой дед хмыкнул и повернулся к охранникам.

— Торстен, что произошло?

— Ярл, я не уверен…

— Горм привез людей на корабле. Ольга заметила его с той стороны леса, — вмешался Корт, один из воинов в деревне. — Они напали прежде, чем она успела предупредить нас.

Ярл презрительно скривился и снова повернулся к Торстену.

— Они вошли в мой дом. Мой дом! И ты им это позволил!

— Ярл… они пробрались втихаря, как воры. Если бы не Хервёр… Это она…

— Молчать! — рыкнул мой дед. — Уберите здесь. Вынесите тела. Горма отведите в сарай и свяжите. Ещё кто-нибудь из его людей остался в живых?

— Да, ярл. Ещё трое снаружи.

— Они порадуют богов на Великом блоте. И вымойте здесь всё.

Зала тотчас превратилась в шумный улей. Тела вынесли на улицу, огонь посреди помещения снова разожгли.

Я отступила назад, пытаясь убраться подальше от этого хаоса. Мое сердце все еще бешено колотилось, а в висках давило; руки дрожали, и было больно дышать.

— Хервёр! — рявкнул мой дедушка.

Я сделала медленный глубокий вдох и подошла к нему.

В дверях позади него появились моя тетя Аста и двоюродные братья-близнецы Хакон и Хальгер. Кальдер, мой дядя, стоял рядом с дедушкой. В руке у него был меч, но я видела, что он все еще блестел от жира, которым его полировали. Была ли эта штука вообще острой?

— Дедушка, — спокойно поприветствовала я.

Я знала, что за этим последует. В доме ярла Бьяртмара не было места будущей воительнице. Он уже дал это совершенно ясно понять. Я была его родственницей. Я не могла избежать его решения. В его понимании, девушка должна носить платья и заниматься ткачеством. Я была