она приобрела не где-нибудь, а у Peter Alexander, однако на сей раз Би готова была предпочесть роскошным изысканным материям простой, мягкий и удобный хлопок. Пусть это и означало, что она будет ходить с названием очередного дня недели на попе. Впрочем, теперь, когда ее жизнь лишилась прежнего строгого распорядка, знание того, какой сегодня день недели, пожалуй, даже являлось полезным бонусом.

Хотя нельзя сказать, чтобы она старалась надевать белье в правильной последовательности.

Глянув через плечо, Би оттянула на трусах резинку и обнаружила витиеватую надпись «Вторник». Хотя в равной степени мог оказаться и четверг. Черт… а ощущалось совсем как среда. Впрочем, сегодня могла быть и пятница, если она тут проторчала уже…

В животе у нее громко заурчало.

«Сахар, Би, – напомнила она себе. – Сахар!»

Она дотянулась до скомканной в изножье кровати светло-серой толстовки с капюшоном и флисовой подкладкой и сунула руки в рукава. Толстовка подходила по цвету к ее спортивным штанам, что еще меньше месяца назад казалось для Би очень важным фактором, но теперь почти не имело значения. Оглядев на себе белую футболку с дизайнерским принтом в виде брызг черной краски, она заметила на груди пятно. Что это было – кофе, соевый соус или пиво? Подтянув к носу футболку, Би принюхалась.

Пиво.

Она попыталась припомнить, когда надела эту футболку. Штаны вчера были еще чистыми, но вот футболка… Подняв правую руку, Би понюхала под мышкой. Вроде как ничем не пахло, но все же стоило, пожалуй, футболку сменить. А заодно и надеть лифчик. Она и так-то не была наделена пышной грудью, а теперь, после того как ее крошки две недели болтались на свободе, Би была уверена, что они сделались еще миниатюрнее.

Черт бы побрал эти ее тридцать пять!

Нет, не так. Она тут же взяла слова обратно. Черт бы побрал бюстгальтеры, в которых женщины словно скованы, стянуты ремнями и вообще… помещены в узилище! Чтоб она еще когда-нибудь надела лифчик! Она разрешит своим девчушкам жить как им хочется!

Пятнадцать лет она пахала как проклятая, соответствующе одевалась, нигде не высовывалась, постоянно следовала чьим-то жестким правилам, сперва – установленным ее отцом и бабушкой (а то, не дай бог, она станет такой же, как и ее мать!), затем – другими мужчинами, сидевшими в верхних эшелонах корпоративной власти. И куда ее все это привело?

Нет, всё, с нее хватит! И плевать на то, что думают о ней остальные!

Мысленно Би сделала для себя пометку кинуть футболку в стирку вместе с трусами – разумеется, после того как она съест весь сахар в городе! – и злобным решительным рывком застегнула на толстовке молнию. Опустившись на корточки, она порылась в сумочке, валявшейся на полу рядом с кроватью, нашла бумажник, извлекла из него пятидесятку и сунула в карман штанов. В том же кармане обнаружилась резинка для волос, и Би ее вытащила. Учитывая то, что она уже не помнила, когда последний раз причесывалась – не говоря уже о том, когда последний раз мыла голову, – стянуть волосы на затылке представлялось наилучшим вариантом.

Выпрямившись, Би собрала на макушке пряди темно-каштановых волос (по правде сказать, ничем не примечательного, скорее, мышино-каштанового оттенка), наскоро скрутила их жгутом и закрепила резинкой. Отдельные пряди тут же из-под нее выпали, что было совсем неудивительно при нынешнем состоянии волос. Господи! Сколько же лет она потратила впустую на волосы, на свою прическу, на эту бестолковую возню с ее объемом и так называемым корпоративным стилем! Какой же дурочкой она была все это время!

Так что прически и средства для волос пусть тоже катятся ко всем чертям!

Тут ее взгляд упал на экран ноутбука – на застывшее там мгновение диалога между Сэмом и Дином Винчестерами, этими чувственными красавчиками, нисколько не подверженными действию гамбургеров.

– Увидимся позже, ребята, – сказала Би. – Мамочка скоро вернется.

Она тяжко вздохнула. Как жалко было с ними расставаться, пусть даже ради короткой вылазки. А ведь она была уверена, что запаслась едой на все пятнадцать сезонов! Но, очевидно, Би все же просчиталась, поскольку сейчас остановилась на середине четырнадцатого.

– Ничего не делайте такого, чего бы я сама не стала делать!

У нее вырвался истерический смешок – то ли от нехватки в организме сахара, то ли (что более вероятно) от осознания огромной зияющей пропасти между тем, чего «не стал бы делать» Дин Винчестер, этот брутальный охотник за демонами, и тем, от чего могла бы воздержаться она, менеджер по рекламе Беатрис Арчер.

Бывший менеджер по рекламе.

Уже не существующий. Иначе было бы нелепо разговаривать с не существующим в реальности человеком, обитающим в некой несуществующей вселенной. Однако отныне она навеки оказалась в числе поклонниц Дина. И черт бы побрал весь этот деловой мир с его корпоративными правилами, что столько времени лишал ее возможности услаждаться похождениями братьев Винчестеров!

На данный момент Би даже сомневалась, что когда-либо сможет простить за это Jing-A-Ling. Или себя.

Из-под вороха использованных вместо салфеток бумажных полотенец и нескольких пустых упаковок крекеров в виде зверюшек, рассыпанных на кофейном столике, Би достала ключи от квартиры и вскоре спустилась по узкой лестнице к двери на нижнем этаже, ведущей к небольшой парковке позади кофейни «Дежа-брю»[1]. Яркие солнечные лучи резанули по глазам, и Би покрепче зажмурилась, едва не зашипев, как те самые вампиры, за которыми охотились братья Винчестеры.

Опустив пониже голову и козырьком прикрывая ладонью лоб, она подождала, пока обожженная светом сетчатка восстановится, и наконец медленно разомкнула веки. То, что открылось ее взору – пушистые тапочки-«зайчики» – могло бы вызвать у нее нешуточную панику. Во всяком случае до того момента, как она покинула Лос-Анджелес. Би покрутила большими пальцами ног, отчего зверьки забавно зашевелили ушами, и… рассмеялась.

Да, она от души рассмеялась.

Паники не было и следа. Даже чертыхнуться с досады не вышло.

В этом городке она была совершенно новым человеком, и это дарило ей определенную степень свободы. За исключением Дженни и Уэйда Картер (Дженни дала ей ключи от своей квартирки над кофейней, а Уэйд помог перенести туда вещи из машины), Би не знала в Криденсе ни души. А это означало, что, пользуясь своей анонимностью, она вполне могла бы раздеться догола и продефилировать в таком виде по главной улице.

Случись у нее, конечно, такое желание.

Но уж до местной забегаловки она вполне может сгонять в спортивных штанах и домашних шлепанцах. Это займет не более получаса. К тому же, несмотря на столь яркое солнце, в