никак не получалось, мысли ворочались в мозгу, как ленивые улитки. Пора бы принять прохладный душ, это должно помочь взбодриться.

Амина выпуталась из простыней, сбившихся в кокон во время ее истеричных метаний по кровати, и, придерживаясь за стены, побрела в ванную. Голова кружилась после нескольких часов рыданий, а лицо казалось тяжелым, будто на нем лежал толстый слой косметической маски из глины, еще не успевшей затвердеть. В ванной обнаружилась полуголая китаянка, и Амина взвизгнула от неожиданности, а потом зашлась гомерическим хохотом, тыча пальцем в свое отражение в зеркале. Теперь ее было не отличить от коренной жительницы Поднебесной: европейский разрез глаз исчез под отекшими веками, а точеный носик, которым она втайне гордилась, распух и стал шире как минимум вдвое. Темные прямые волосы, доставшиеся ей от отца, идеально дополняли азиатский образ. Может быть, в таком виде она бы больше понравилась Кириллу? Вдруг его очаровала одна из местных прелестниц? Но, боже мой, о чем он думал? На что он собирается жить? Один звонок Амины отцу, и все банковские карты Кирилла будут заблокированы. Какой же безудержной должна быть вспыхнувшая любовь, если бывший муж решил пожертвовать своим благополучием? Ведь, как только отец узнает об этом, тотчас лишит нерадивого зятя и денег, и должности! Перед свадьбой он назначил Кирилла своим первым заместителем, подняв с уровня офисного планктона. Теперь же ни в одном банке Кирилла на работу не примут: Амина была уверена, что отец придет в ярость и занесет его в «черный список» неблагонадежных сотрудников, так что о банковской карьере неверному муженьку придется забыть. Но, судя по всему, его это не пугает. Так кто же эта разлучница, затмившая Кириллу белый свет и укравшая счастье Амины?

Собственное отражение в зеркале вызывало отвращение. Захотелось взять что-нибудь потяжелее да запустить в него с размаху. Амина положила ладонь на массивную керамическую мыльницу и представила, как зеркало разлетается на множество осколков, клиновидных и острых, как бритвы. Такие осколки – как раз то, что нужно, чтобы заглушить боль в сердце. Пусть они ранят ее, пусть вонзятся в тело и отвлекут от ужасных мыслей, это поможет ей вытерпеть сегодняшний день, а завтра, вероятно, к ней вернется желание жить дальше. Если же нет – что ж, в этом гостиничном номере еще много зеркал. В прихожей вообще зеркальный шкаф во всю стену. Амина уже так делала раньше: спасаясь от душевной боли, переключалась на боль от внешних ран. У нее было двенадцать длинных рубцов на правой ноге выше колена, тонких и белых, почти незаметных. Они появлялись по одному в день, начиная с того момента, когда Амина потеряла надежду на то, что мама вернется, а случилось это спустя месяц после ее исчезновения. Надежда растаяла, как только отец Амины привел в дом другую женщину. Быстро же он нашел маме замену, даже не зная, жива она или мертва! Одиннадцатилетняя Амина решила, что теперь-то уж мама точно не придет домой, раз ее место занято. Лишь повзрослев, она поняла: мама пришла бы за ней, если была бы жива, ведь матери не бросают своих детей. На такое способны только очень плохие матери, которые не умеют любить. Мама Амины не могла выразить свою любовь словами, потому что была немой, но она часто гладила Амину по голове и улыбалась ей так, как могут улыбаться только люди с горячо любящим сердцем.

Амина подняла мыльницу и уже собралась с духом для броска, но внезапно ее рука замерла в воздухе. Ей показалось, что ее отражение, так мало похожее сейчас на нее саму, напоминает ей кого-то другого: молодую девушку, китаянку, которую она видела совсем недавно. Мыльница выскользнула из пальцев и с громким стуком упала в раковину. Амина шагнула к зеркалу и присмотрелась. Откинула волосы со лба, собрала их в хвост, потом скрутила в тугой пучок, так, что уголки ее зареванных глаз приподнялись и устремились к вискам. Поджала губы, вскинула подбородок. Вспомнила! Вчера вечером девушка с похожей внешностью стояла во дворе этого отеля. Амина увидела ее, когда заинтересовалась, отчего Кирилл так долго пялится в окно в их номере, и подошла посмотреть, что он там увидел. Но тогда эта девушка не вызвала у нее интереса – бледная и невзрачная, в каком-то простом темном кимоно – Амина подумала, что она из обслуги, из тех, что работают снаружи, убирают территорию, ухаживают за клумбами, чистят пруды. Пруды здесь были восхитительные: обширные, утопающие в зелени, затянутые лотосом, с мостиками и каменными фигурками. Берега вплотную подступали к стенам здания. Увидев пруды впервые, в день заселения, Амина даже удивилась, как они еще не затопили отель, ведь вода уходила прямо под лоджии первого этажа. Но, видимо, устройство водоемов было достаточно надежным, потому что на этих лоджиях постояльцы с довольным видом попивали чаек, и никто из них не выказывал беспокойства. Алина порадовалась, что им с Кириллом достался номер на последнем, четвертом этаже, предпочитая любоваться прудами на расстоянии, все-таки от них шел запах тины, несло сыростью и летели какие-то мелкие мошки, безобидные, но надоедливые.

В день заселения китаянка тоже была во дворе перед окнами, копошилась возле прудов. Сейчас Амина отчетливо вспомнила это, хотя тогда, охваченная новыми впечатлениями, совершенно не обратила на нее внимания. Трудно представить, что Кирилл мог увлечься девушкой из обслуги, да еще с такой неброской внешностью. Но почему вчера он так долго стоял у окна? Разглядывал ее? И она на него тоже смотрела? Внезапно Амина почувствовала, как вдоль позвоночника прокатилась волна колючих мурашек от осознания, что Кирилл стоял у окна не только вчера. Ох, он ведь почти каждый вечер торчал там, как завороженный! И почему Амина раньше не придавала этому значения? Она начала перебирать в памяти события последних дней и поняла, что китаянка часто попадалась ей на глаза, так часто, что Амина даже запомнила ее внешность, хотя и не смотрела прямо на нее. Девушка выглядела довольно юной, но возраст определить было трудно, ведь известно, что китаянки на долгие годы сохраняют молодость. Она все время крутилась неподалеку от входа в отель, и поэтому Амина видела ее несколько раз в день. Кроме этой девушки, в саду работали и другие люди, но именно она всегда находилась возле прудов. Причем, Амина ни разу не видела, чтобы китаянка занималась каким-нибудь делом, например, ухаживала за растениями или собирала сачком нападавшие в пруд листья; нет, она обычно выглядывала из гущи ивовых или пальмовых зарослей у самой воды,