старый друг отца, был отличным шансом узнать о его прошлом. Может, маму ярл Айварс тоже знал?

— Надеюсь, людям из дома Хус понравится у нас. Сомневаюсь, что они хоть когда-то так еще на солнце смогут погреться, — добавила я и невольно поежилась, ибо терпеть не могла холод.

Страшно представить какого это — ходить в меховых шкурах чтобы согреться. В Мар-де-Сеале почти все время тепло и солнечно, и изредка ливни осенней поры приносят с собой холод и уныние. И все же, по рассказам, это не идет ни в какое сравнение с настоящей северной зимой.

— Надеюсь, вам хватит такта не сказать это им в лицо, юная госпожа! — ахнула София. — Солнце в их культуре имеет особое значение, и подобную грубость они могут счесть за оскорбление. Согласно легендам, их благословил солнечный бог, даровавший им устойчивость к суровым холодам…

Оре вновь начала увлеченно рассказывать об особенностях обычаев северного народа, когда я почувствовала осторожный тычок локтем. От напускной обиды Каталины не осталось и следа — подруге часто попадало за мои выходки, но когда вместо нее доставалось мне или хотя бы нам обеим, то, повинуясь какому-то одной ей известному чувству удовлетворения, она тут же забывала обо всех распрях и была вновь весела. До сих пор не понимаю, как от наших выходок весь двор еще не устал.

— А ты знаешь, что у их ярла сын примерно нашего возраста? Подслушала, как шептались об этом служанки, — со взглядом полным затаившегося восторга прошептала она. В такие моменты ее ярко-зеленые, как молодая листва, глаза просто начинали сиять озорными огоньками.

— Ну и что? — я безразлично пожала плечами.

Она откинула непослушные рыжие волосы, наползшие на лицо.

— А ты думаешь, твой отец их просто так пригласил в такую даль? Да еще и со всеми танами из Малых Домов? — уровень ее наигранной загадочности переходил все возможные и невозможные границы. — Я уверена, что будут разговоры о браке! У меня еще до визита были такие мысли, но после того, как София рассказала, что они старые друзья с твоим отцом, сомнений у меня не осталось. Ах, разве не прекрасно? Что может быть лучше свадьбы?

— Книги, например, — мрачно ответила я. — Если меня отправят на север, то я тут же прыгну со стены прямо в море. А лучше выпью яд, как в той поэме.

— А мне кажется, ты драматизируешь, — улыбка подруги стала лишь шире.

— Они же северяне, отец никогда не отправит меня в такое место, где нет тепла и солнца. Ни платье шелковое надеть, ни персиков поесть… Наверняка все еще и страшные и ходят в своих шкурах из животных, как на тех иллюстрациях, в книжках.

Честно говоря, пока она не сказала об этом, я была уверена, что это не более чем какой-то деловой визит, но версия подруги звучала слишком правдоподобно. Каталина была на три года старше меня и уже куда более сведуща в таких вопросах. У нее уже начинала проглядываться женская фигура, и, не смотря на несносный характер, имела популярность среди юношей. Не раз я замечала взгляды придворных и подмастерьев в ее сторону, видела, как подруга флиртует и заигрывает с мальчиками. Мне все это было не интересно, оттого мне и в голову не могла прийти столь простая и логичная мысль. Пока что меня привлекали только возвышенные чувства из книг и легенд, но Каталина наверняка знала в этом что-то больше меня. Уверена, что она уже и с мальчиками целовалась…

Я почувствовала, что невольно краснею — то ли от смущения, то ли от негодования. Каталина воодушевленно продолжала свои размышления:

— Разве не здорово стать благородной женой наследника одного из Великих Домов? Женой будущего ярла! Не будешь же ты всю жизнь жить здесь, в четырех стенах. И какая разница, какие они. Главное — это статус, который у тебя будет! А с ним ты ведь сможешь получить все, что захочешь.

— Я бы хотела, чтобы мой избранник походил на кого-то из моих братьев, — вздохнула я обреченно. — Или на Максимилиана. Сильный, добрый, справедливый и смелый… И вообще, на твоем месте я бы не радовалась, — я коварно улыбнулась. — Если меня отправят в Нортланд, тебе, как моей фрейлине, придется в месте со мной ехать!

Такую перспективу Каталина явно не обдумала, а потому озорная улыбка на ее лице быстро превратилось в страдальческую маску. Видимо, она не рассчитывала, что морозить косточки в снежном крае ей придется вместе со мной.

— …Сейчас вы пойдете, и вас приготовят к приезду отца с гостями, — тем временем София Оре, кажется, уже смирилась, что нашим вниманием завладеть ей уже не удастся. — Слуги уже должны были все подготовить. Мы должны показать нашим гостям только лучшие качества Дома Кустодес. И прошу, во имя Старых Богов, сеньорита Андо, — она повернулась к девушке, которая тут же невинно захлопала глазками, — ведите себя, как подобает фрейлине. Можете быть свободны.

Максимилиан Хан уже стоял у двери, будто это не его недавно сморило послеобеденной дремой. Некогда прославленный дуэлянт при дворе, ныне же он обучал своему мастерству солдат нашего Дома, в том числе и обоих моих старших братьев, но когда годы уже начали брать свое, его приставили моим телохранителем. В детстве я его немного побаивалась, высокого и широкоплечего, смотрящего на меня сверху вниз, как медведь, а взгляд левого незрячего глаза и пересекающий его глубокий косой шрам на половину лица вызывали у меня холодок на спине. Но суровый внешне, Хан был добрым внутри и относился он ко мне иногда с той теплотой, что мне так не хватало от родного отца.

В руках Максимилиан сжимал заверенный печатью свиток.

— Это весточка от герцога? — осторожно поинтересовалась я.

Первый клинок Дома Кустодес кивнул.

— Экипаж в нескольких часах пути от города, они все скоро будут здесь. Мажордом Ривьера только что доложил мне об этом. Идемте, я провожу вас до комнаты, нам пора готовиться к приему.

Пока мы шли до спален, я наблюдала за суетящейся в последних приготовлениях прислугой. Дворецкие то и дело раздавали указания и зорко следили, все ли отмыто и блестит, горничные носились туда-сюда с подносами и свежим постельным бельем, а с первого этажа раздавался просто великолепнейший аромат с кухни — судя по всему, размаху готовящегося праздничного пира позавидовали бы сами патриции из Имперской Столицы.

Я чуть вытянула шею в надежде заметить кого-то из братьев, но в такой суете было сложно разглядеть хоть кого-то. Тем более Валентин в отсутствие отца временно принял на себя